Горизонты Дикости

Дикуль Александр

— Кто вы такие? Почему вы сидите вдвоём? Какие ограничения? Мужики, вы точно понимаете, где находитесь? — Дмитрий передал горячую кружку с напитком Святому, готовый к тому, что в любую секунду кто-то из новых сокамерников поведёт себя не совсем адекватно.

— Как говорит Святой, мы избранные! Мы не пойдём общей дорогой, если честно меня это немного беспокоит, — шёпотом сказал Масло, разведя руки в стороны, показывая, что ему больше нечего к этому добавить.

— Масло, посмотри на себя! Ты — вонючий дед, сидишь в вонючей хате и рассказываешь мне, что ты — избранный?

— Не суди книгу по обложке, — Святой, держа кружку двумя руками, сделал два маленьких глотка и передал её в руки Дмитрия.

Масло встал, скривив лицо, постоял немного, смотря наглым взглядом на Дикарева и развернувшись,

направился к своей кровати, сказав:

— Святой, пошли спать, скоро баланду принесут... Доказывать я ему ещё что-то буду, — обиженно пробурчал он.

Эпизод №4

***Локация: Московская область, г. Мытищи, территория психоневрологического диспансера, карантинный отсек объекта «Цитадель», камера 374.

Послышался скрежет отпираемого замка и Масло, рассказывающий «побаску», как он геройски грабил пивной ларёк в молодые годы, резко замолчал на полуслове. Через пару секунд открылась кормушка у двери и басовитый голос произнёс:

— Баланда!!!

Тупо смотрящий в стену и до этого не проявлявший никакого интереса к происходящему вокруг Святой, одним движением оказался на ногах. Мелкими, быстрыми шагами, расставляя ноги в стороны, он подбежал к кормушке и начал принимать посуду, перекладывая все на столик расположенный рядом. Два бумажных пакета переданных через окошко последними арестант выхватил и, совершенно не обращая внимания на еду, подбежал к сокамернику, отдав ему один из пакетов. В окошке показалось лицо с заплывшими глазами, чем-то отдалённо напоминавшее встречающего его на этапе Петренко и шипящим голосом произнесло:

— Готовься, Мясо, после завтрака на процедуру тебя поведу!

Окошко закрылось, и Дмитрий увидел ошарашено смотрящие на него лица сокамерников.

— Мясо? Ты че — Мясо? — Масло уставился на Дикарева, — я что-то не понял! Ты же мне говорил, что ещё ни разу не был на процедуре! Ты мне что, все это время фуфел гнал? Я ему тут душу изливаю, а он... — что именно Дмитрий совершил не так, Масло пояснять не спешил.

— Он другой! Он не Мясо! Я чувствую его! — прошипел Святой, залезая на кровать с ногами.

Дмитрий, не понимая, что происходит, поднялся со своего места и, оскалив зубы, сжал кулаки.

Волна жара прошла по телу, собравшись в тяжёлый комок в районе солнечного сплетения. Волосы на затылке зашевелились, вставая дыбом. Дмитрий очень хорошо знал это чувство. Страх!

В голове мелькнула красочная мысль. С разбега ударить ногой Святого, сидящего на нижнем ярусе кровати, вбивая его в стену. Дмитрий, оскалив зубы, сделал шаг вперед, рыча на одной ноте: — Тваррри!

— Ди... !

Масло с расширенными зрачками, застыл с приоткрытым ртом, не закончив фразу. Второй арестант, пытаясь перекрестить Дмитрия, замер как изваяние в неестественной позе , буквально на две секунды, с поднятой рукой. От неожиданности всего происходящего вокруг, мысли о причинении вреда окружающим вылетели из головы Дмитрия, заменяя их воспоминаниями о похожей ситуации, произошедшей с ним впервые, много лет назад.

Окончив институт, Дмитрий представлял свое будущее только на службе в армии. Северный Кавказ манил молодого юношу своими приключениями и возможностью раскрыть все свои знания, приобретенные за эти годы. Командовал его отделением капитан Блазнин. Очень целеустремленный человек, который быстро завоевал авторитет молодого лейтенанта. Он никогда не видел его бесцельно коротающим свой служебный наряд, как это делало большинство офицеров. Отрабатывая приемы в группе свободных солдат, или изучая тактику ведения боя, он задействовал в свои военные игры окружавших его бойцов, не давая им деградировать из-за повседневной обыденности, в то же время, обучая младший личный состав находиться в постоянной боевой готовности. Банальный караул, под его руководством, мог обернуться целой разведывательной операцией. Да что там караул, во время чистки картошки на тебя мог напасть импровизированный «враг» и ты одной заточенной ложкой, служившей ножом для чистки овощей, должен был отбиться от нападающего. Он черпал военные знания из любых источников, отрабатывая

их на практике со своими подчинёнными. В тот день с разведывательно-тренировочной миссией отряд проходил горное ущелье, в котором был зафиксирован обвал одной из горных троп.

— Дикарев, осмотреть место обвала и произвести осмотр и прикрытие подразделения с этой высоты, — Капитан кивком указал направление, — бегом марш!

Поднявшись на вершину он, не заметив ничего подозрительного, доложил по рации обстановку и, следуя инструкциям, занял наблюдательную позицию. В те годы, ещё не видевший всех ужасов войны, глаз молодого бойца, не смог обнаружить засады опытных диверсантов противника. Возможно, относительная близость расположения части, от которой они отошли совсем недалеко, вызывала невольное чувство безопасности и защищённости у большинства личного состава, но капитан, подозрительно осматривавший местность вокруг, сделал предупреждающий жест рукой, останавливая колонну бойцов. После получения разведданных о том, что враг не обнаружен, отделение продолжило продвигаться дальше.

— Ягудин, Жураев, занять ту и ту высоту, по выполнению, доложить обстановку, — капитан Блазнин показал поочередно на два холма, указывая нужное направление вызванным бойцам.

Отойдя на пару сотен метров, один из разведчиков начал медленно, опираясь на все конечности, подниматься на большой холм. Следующие секунды наполнили мир яркими вспышками автоматных очередей и взрывов гранат. Дмитрий, ещё не понимая, что именно произошло, увидел как первый боец, поднявшийся на возвышенность, резко подпрыгнул, развернувшись в полете, и кубарем покатился вниз, разбрызгивая фонтаны крови, из «ошмётков», оставшихся от нижней части головы. Пуля ударила в затылок рядового Ягудина, отрывая тому голову и разбрасывая содержимое черепной коробки в радиусе нескольких метров. Тем временем за спинами основной группы возникла двойка бойцов противника. Умело подготовленные заранее «схроны» из листьев и травы в глубине оврага, позволили относительно комфортно разместиться вражеским диверсантам. С дистанции десятка метров, боевики открыли шквальный огонь. Дмитрий отчётливо видел кровавую взвесь, повисшую в холодном, утреннем воздухе горного ущелья. Позже, первые мгновенья боя, преследовали Дмитрия в кошмарах, пробуждая его по ночам застывшей кровавой картиной перед глазами. Пули, выбивавшие фонтаны крови из спин его боевых товарищей. Перекошенное криком команды предупреждения лицо командира, за секунду до того как пуля с боку вошла в подбородок отрывая ему нижнюю челюсть. Разрыв гранаты, швырнувший тела двух покалеченных солдат.

Переводя ствол автомата на шум выстрелов, он пытался обнаружить вражеских автоматчиков, но склон, оканчивавшийся скалистой шапкой, надёжно защитил от его взгляда из лёжки противника. Журавлев понимая, что не успевает занять нужную позицию, перебежками от одного валуна до другого, спускался вниз к основной группе, пытаясь отвлечь противника неприцельной стрельбой. С противоположного пригорка поднялся бородатый человек с винтовкой в руках, взявший на прицел последнего живого товарища. Тело Дикарева сработало как в тире, разворот корпуса, выдох, плавный спуск куртка, выстрел, второй, третий. Практически одновременно две первые пули пробили грудь и ключицу бородача, стрелявшего в Журавлева. Из оврага внизу доносились крики раненых и одиночные выстрелы. Девять бойцов и командир погибли, даже если ещё кто-то жив, это ненадолго, — мелькнула мысль в голове. По телу Дмитрия прошла волна жара, понимая, что он остался один, помощи не будет, количество противников неизвестно. Страх сдавил грудь, стало трудно дышать, в груди сформировался острый комок, порождая физическую боль. Страх и Ужас! Этот день размыл горизонты допустимого в этом мире.

Паника первых минут боя сменилась ужасом, когда он осторожно спустился ниже по склону. Трупы цепочкой лежали на тропе, каждого из бойцов они добили отдельно, контрольным выстрелом. Дмитрий не понимая, что ему делать дальше, осторожно пошёл за убийцами, по кровавому следу от трупа бородача. Дрожь расходилась по всему телу, волосы шевелились на голове, но он, как завороженный, твердил себе слова тренера по армейской «рукопашке»: " Враг должен умереть! Враг должен умереть! Враг должен умереть!«