Горизонты внутри нас

Окри Бен

Омово вышел из прохладной комнаты, где вовсю кипела работа, и направился в жаркий, душный склад химической продукции, насыщенный густыми, едкими испарениями различных химикатов, хранившихся в мешках, жестяных упаковках и деревянных ящиках. И пока он шел от конторы до склада, у него возникло уже знакомое чувство одиночества, какой-то неясной тоски, смутное ощущение пустоты растекалось подобно густому дыму, поднимающемуся от тлеющего костра, обволакивая душу. Это ощущение не покинуло его и тогда, когда он пришел на склад.

Работа шла своим чередом. Теперь ему предстояло принимать посетителей, желающих купить химическую продукцию. Покупателей было так много, что распределять товар приходилось исходя из запасов, имеющихся на складе в каждый конкретный день. По этой причине нередко возникали обиды, перебранки, попытки обойти очередь, пройти с заднего хода, дать взятку. В обязанности Омово входило получить от клиента документ о выделенной ему партии материалов и оформленный на его имя заказ, а потом проследить за его выдачей. Это предполагало бесконечное хождение на склад для предъявления соответствующей документации, беготню с копиями квитанций в финансовое управление, где суммы, перечисленные клиентами, проверялись и соответствующим образом оприходовались. К половине второго он уже обливался потом и валился с ног.

Омово в который уж раз возвращался со склада в контору, где его ждал очередной клиент, когда к нему в коридоре подошел мистер Бабакоко. Он схватил Омово за руку и вкрадчивым голосом сказал:

— Послушай, Омово…

— Что вам угодно?

— Зачем ты так со мной говоришь?

Мистер Бабакоко происходил из йоруба и имел контракт с водной корпорацией на поставки жидкого хлора. На нем, как всегда, была великолепная агбада, а на шее бусы с амулетами. На темной коже его довольно симпатичного лица отчетливо выделялись более светлые племенные знаки, похожие на следы от ударов маленького хлыста. Глаза подобны двум маленьким шаровым молниям. Он источал запах благовоний и порока. Был резок, хитер и расчетлив. Омово никогда прежде не приходилось непосредственно иметь с ним дело; это был солидный и весьма влиятельный клиент, имевший немало друзей в компании.

Мистер Бабакоко часто оформлял поставки непосредственно через управляющего, который, как правило, поручал его заботам Саймона или еще кого-нибудь из своих любимцев. Сегодня оформлением его документов, как и документов других клиентов, должен был заниматься Омово. По-видимому, это не устраивало мистера Бабакоко, он желал, чтобы к нему отнеслись с особым вниманием и обслужили мгновенно, Омово же, судя по всему, не собирался делать для него исключение.

— Послушай, что я тебе скажу. Послушай. Этот мир, в котором мы живем, он существует для того, чтобы мы могли получить, что нам надо. Ты молод, я знаю, что тебе нужно. Поэтому ты оформи мой заказ вне очереди, и не будем терять время. Все твои друзья, даже сам управляющий, все всегда пропускают меня вне очереди. Они получают, что им нужно, а я получаю, что нужно мне: ты — мне, я — тебе. Скажи, что тебе нужно, и быстро оформи мой заказ; очередь там очень длинная, а мне сегодня предстоит побывать еще в пяти компаниях, и я не могу торчать здесь целый день…

Омово пристально вглядывался в черное лицо со светлыми полосами. Племенные знаки, в свою очередь, взирали на него, безмолвные и неподвижные. Маленькие глазки, подобные крошечным шаровым молниям, приводили Омово в замешательство. Мистер Бабакоко оправил на себе агбаду, правая рука нырнула в складку, где находился карман. Все это происходило в коридоре, неподалеку от мужского туалета, где с безразличным видом сновали люди. Омово решительно взглянул в «шаровые молнии» мистера Бабакоко, сохраняя при этом спокойный и ироничный вид.

— Вы совершаете ошибку, — заявил Омово и зашагал к своей конторе. Мистер Бабакоко семенил рядом, осторожно показывая ему зажатые в руке банкноты, но когда понял, что молодой человек не обращает на деньги ни малейшего внимания, укоризненно покачал головой и смущенно улыбнулся.

— Ох уж эта молодежь! Ровным счетом ничего не смыслит в жизни. Ты что, действительно не понимаешь что к чему? Глупый парень! Мне тебя жаль!

Мистер Бабакоко обогнал Омово и, подстегиваемый гневом, ринулся по коридору, агбада развевалась на ходу, обволакивая его могучую фигуру.

Омово шел медленно и вдруг вспомнил, как однажды мужчины из его компаунда упомянули в разговоре о пауках в банке; вспомнил свою конфискованную картину, центральное место в которой занимала сточная канава загадочного цвета, напоминающего сопли, и он почувствовал, как его душа легко и сладостно замирает. Но спустя некоторое время, которое он провел у окна, глядя во двор, покрытый серым цементом и расчерченный светлыми линиями, на выкрашенные желтой краской постройки, на массу различных механизмов, на снующих взад-вперед рабочих в замасленных комбинезонах — все стало ясно и понятно, и на смену краткому мигу восторга пришла тяжелая мучительная усталость. Все его тело взмокло от пота, и худое лицо, и бритая голова. Омово ощущал усталость, страшную усталость, но надо было идти, и он медленно двинулся по направлению к конторе, где — он знал это наверняка — и натянутость в отношениях, и эти всегдашние призраки теперь обретут еще большую четкость и воплотятся в решительных действиях.

Глава семнадцатая

Джо из финансового управления сказал Омово, что у него есть к нему небольшой доверительный разговор. Это был молодой высокий парень с усами. До того как Джо получил повышение, он тоже работал в «Химическом отделе» и был единственным, с кем Омово сохранил дружеские отношения, хотя и не слишком близкие.

— Где бы нам поговорить?

— Да где угодно. Хоть здесь.

— Нет. — Джо огляделся по сторонам. — Это не тот случай, когда можно говорить где попало.

— Тогда пойдем на склад. Только давай побыстрее, а то управляющий опять скажет, что я бездельничаю.

Они вошли в складское помещение и укрылись за грудой грязных, в жирных пятнах мешков. Здесь стоял такой смрад, что, казалось, он способен был отравить мозги начисто лишить обоняния. Каждый вдох причинял жгучую боль, словно в ноздри запихивали ватные тампоны, пропитанные едкими химикатами. Удушливая атмосфера склада усугублялась невыносимой жарой, — как будто все эти мешки, упаковочные клети, крашеные деревянные полки, стены — все исторгало горячий, ядовитый воздух. Какая-то вонючая жидкость вытекала из контейнеров на пол, тут и там виднелись толстые липкие борозды, а порошки и гранулы в изумлении таращились из пакетов, наподобие фантастически огромного скопища зверей.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Не волнуйся, Омово.

— Я слушаю.

— Сколько ты уже работаешь в компании?

— Около шести месяцев.

Джо поправил свой широкий модный галстук.

— Сколько тебя платят? — Омово недоуменно взглянул на него. — Не думай, что я не знаю. Я просто хочу, чтобы ты сказал сам.

— Сто найр.

— Всего сто? Ты уже прошел аттестацию?

— Нет, может быть, буду проходить в этом месяце.

— Сколько часов ты работаешь сверхурочно?