Горькая звезда

…Во все времена оружие — от бронзовых мечей до фугасных авиабомб с лазерным наведением — создавалось с одной-единственной целью: когда-нибудь быть пущенным в ход. И это «когда-нибудь» рано или поздно наступало — мечи с лязгом извлекались из ножен, а черные туши бомб покидали утробы бомбардировщиков, с воем низвергаясь на замершую от ужаса землю.

Бывало, что оружие годами и десятилетиями ждало своего часа, и чем дольше длилось это ожидание, тем яростней была высвобождавшаяся жажда крови боевого железа. Оружие ждало толчка — самого легкого, — и как только этот толчок рождался из клубка противоречий между людьми, странами и народами, стрелы тут же радостно срывались с тетив, и сотни лошадиных сил,

закованных в танковые моторы, с глухим ревом устремлялись вперед по неистово вращавшимся гусеницам, с одинаковой легкостью сокрушая хрупкие стены жилищ, стволы молодых деревьев и мягкие человеческие тела.

Двадцать шестого апреля 2007 года таким толчком стало радиоактивное облако, вырвавшееся из развороченного взрывом четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС.

Заботливо сплетенный поднаторевшими в этом деле заморскими умельцами политический узел вокруг Украины, ставшей одним из главных геополитических перекрестков набирающего обороты двадцать первого века, был уже затянут втугую. Все заинтересованные стороны почти бессознательно ждали только casus belli [1] , чтобы, по примеру знаменитого полководца Древнего мира, разрубить этот узел одним взмахом меча.

В считаные часы после взрыва, прекрасно понимая, что Гуманитарные силы быстрого реагирования ООН ждать не будут — еще бы, такой случай! — правительство Российской Федерации приняло решение о срочном вводе в зону бедствия (в окрестности Чернобыля) мотострелковой дивизии с частями усиления — общая численность российского воинского контингента составляла около двадцати тысяч человек. Надо было тушить атомный пожар, вспыхнувший на славянской земле, и нельзя было допустить, чтобы ООН-«пожарники» появились там раньше, причем вовсе не для борьбы с огнем.

Тревога в расположении мотострелковой дивизии, дислоцирующейся в глухих брянских лесах, была объявлена ближе к вечеру, и каким-то необъяснимым чутьем все, от комдива до штабного писаря, мгновенно поняли-осознали: она не учебная. Трудно сказать, откуда пришло это понимание, но оно охватило всех. И разом отошли куда-то далеко все мелочные житейские заботы, еще час назад казавшиеся такими важными, и слово «война» обрело зловещую плоть и весомость.

Мигом стряхнул с себя последние остатки похмелья молодой лейтенант, просидевший всю ночь в компании таких же молодых офицеров, беседуя о судьбах России под неразведенный технический спирт; и капитан отложил до лучших времен выяснение вопроса, действительно ли его благоверная сблудила с заезжим торговцем из одной бывшей солнечной республики Союза; и стерлась грань между дедами, солдатами-первогодками и контрактниками: перед лицом близкого и вполне возможного небытия все равны. Тучный зампотех бегал рысцой от машины к машине, лично проверяя, как их заправляют и чем, — из его хитрой головы начисто вылетели мысли о замышляемом гешефте с продажей на сторону пары цистерн дизельного топлива. А клянущему все на свете ушлому подполковнику-снабженцу хватило одного только взгляда на выстуженное смертным холодом лицо комдива, чтобы понять: если хоть что-то пойдет не так, генерал-майор лично пристрелит его прямо у дверей родного продсклада.

Переброску российских войск проводили в ночь с 26 на 27 апреля сухопутным марш-броском по коридору, оговоренному с правительством Республики Беларусь, из района города Брянск через Брянскую и Гомельскую области. Первоначальный план переброски по воздуху либо путем выброски парашютного десанта был отвергнут для обеспечения скрытности, чему способствовали местные условия: лесистый и малонаселенный регион. Правда, оставались еще всевидящие глаза спутников, развешанных на орбите, однако тут сработала технология «невидимок», созданная

еще во времена Советского Союза. Всю подвижную технику перед выходом из автопарков накрыли сверху срочно доставленными с одного из подмосковных сверхсекретных складов большими кусками камуфлированной сетки, подключенными к источнику питания. В результате космическая разведка противника засекла только неясное шевеление, без какой-либо качественной оценки, — причиной такого шевеления, по мнению хитроумной программы распознавания, которую использовало разведывательно-аналитическое управление Министерства обороны США, запросто могла быть миграция стада расплодившихся лосей или понемногу возрождавшихся зубров, бредущих через белорусские пущи.

Водители следили за дорогой через приборы ночного видения, и грозные боевые машины шли через леса без огней, тревожа рокотом двигателей сонные полесские деревушки и бередя души стариков, помнивших детство, наполненное лязгом гусениц немецких танков.

Марш в район Чернобыля удалось провести быстро и эффективно: при средней скорости движения механизированных колонн около пятидесяти километров в час, первые два батальона, проделав двухсотпятидесятикилометровый путь без поломок и остановок, к семи часам утра вышли к реке Припять, после чего приступили к блокированию зоны бедствия и проведению радиологической разведки.

В то же самое время, утром 27 апреля, самолеты военно-транспортной авиации Украины по прямому распоряжению Главнокомандующего — президента Украины — начали переброску техники, вооружения и личного состава войск НАТО из Вильнюса, Варшавы, Праги и Загреба: лимитрофам ненавязчиво напомнили, что за приобщение к лону «мирового цивилизованного сообщества» им придется поиграть в «пушечное мясо». Для организации общего управления и взаимодействия из Брюсселя в Варшаву прибыл бригадный генерал США со своей ротой охраны и отделением связи. Ему были оперативно подчинены все Гуманитарные силы НАТО (которые честнее и правильнее было бы назвать «армией вторжения»).

Войска НАТО начали прибывать на аэродром Гостомель, в пяти километрах северо-восточнее Киева. Гостомель, некогда служивший испытательным центром конструкторского бюро Антонова, располагал бетонной взлетно-посадочной полосой длиной два с половиной километра. С этой полосы взлетали когда-то уникальные «Мрии» и «Русланы», поэтому грузовые «Ил-76», любезно предоставленные «гуманитариям» украинскими властями, садились здесь без проблем. И они приземлялись, опускали аппарели, и солдаты миротворческого контингента в полном боевом выскакивали наружу, подгоняемые окриками «инструкторов»: «Go, go, go!»

Однако оказалось, что киноподвиги «простых натовских парней» не имеют ничего общего с реальным боевым столкновением, особенно если в нем участвуют не бандиты-моджахеды или вооруженные чем попало деморализованные иракцы, а подразделения регулярной Российской армии. К вечеру 27 апреля бригадный генерал дал команду на выдвижение колонны в сторону Чернобыля. Колонна начала движение по маршруту Гостомель — Вышгород — Лютеж — Дымер — Иванков — Припять, и к двадцати одному часу 27 апреля передовой дозор, польский моторизованный разведвзвод, выйдя в район села Лютеж, вступил в визуальный контакт с российскими БРДМ. Командир взвода поручик Кшиштоф Згойский, рассмотрев на бронетехнике российскую символику, тут же ощутил приступ шляхетской гордости. Почувствовав себя по меньшей мере «крылатым гусаром» XVII века, он немедленно открыл огонь на поражение и только потом доложил по команде. Руки, лежавшие на спусковых крючках и стрельбовых кнопках, пришли в движение…

Русские, потеряв две боевые разведывательные десантные машины, отошли, вызвав подкрепление. И оно не замедлило появиться, свалившись как снег на голову — в буквальном смысле слова. Вертолетный полк штурмовых «крокодилов» «Ми-24» и противотанковых «мышей» «Ми-28» взлетел с Брянщины и уже в открытую, не заботясь о маскировке — маски сброшены, — атаковал части «гуманитариев», первыми открывших огонь. Передовые российские батальоны, производившие разведку зоны бедствия, получили приказ наступать, выдвинулись вперед и отбросили ооновцев.