Горький шоколад
Шрифт:
– Парни, налейте мне чего-нибудь покрепче, - попросил он друзей, усаживаясь между Фирсом и Максом.
– Тебе нельзя, у тебя супружеский долг впереди, - напомнил Фирс.
– Если я сейчас не выпью, кто-нибудь
– У-у-у, - протянул Макс.
– Плохо дело. Фирс, наливай.
Мало-помалу рядом с друзьями Алан расслабился, хотя бы до того состояния, чтобы не думать о сексе. Он спокойно дождался свадебного торта, даже выдержал всю заключительную часть вечера, которую подготовила профессиональная тамада. И, когда они добрались до дома, он благополучно и с чистой совестью... уснул.
– Алан!
– кричала Ева, прыгая на кровати, тормоша его и пытаясь разбудить.
– Не могу поверить! Гаденыш!
– выкрикнула жена, прежде чем выйти из спальни и хлопнуть дверью.
Алан только проводил ее одним полуоткрытым глазом, прежде чем погрузиться в сон с довольной улыбкой на губах.
Как он и предполагал, на утро жена стала строить из себя обиженную недотрогу.
– Ты ведь специально это сделал? Признайся, - требовала она за завтраком.
– Не понимаю, о чем ты, дорогая, - непринужденно
– Все ты понимаешь! И знаешь что, - она ткнула в него пальцем.
– Пока я не остыну, забудь о близости вообще!
Разъяренная жена развернулась и ушла в зал, хлопнув дверью и там. Алан только удовлетворенно хмыкнул и продолжил пить кофе. Он успел сделать всего один глоток, как Ева вылетела из зала и вернулась на кухню. На этот раз она ничего не стала говорить. Просто со злостью выбила кружку из его руки, запрыгнула на колени, крепко обняла за шею и впилась в губы напористым, страстным поцелуем. На этом сдался и Алан, уже через минуту оказываясь внутри желанной и любимой женщины, которая все сильнее сводила его с ума. Что ж, он не собирался оставаться в долгу.
– Алан, пожалуйста, - умоляла Ева, сгорая под тяжестью его тела от размеренных и медленных движений.
– Куда-то торопишься?
– спросил он ее же словами, с удовольствием слушая, как в ответ с любимых губ срывается ноющий стон от понимания неизбежной расплаты.
– Я предупреждал, сладкая, - прошептал он, пробегая губами по ее изогнутой шее.
– Так что теперь только держись крепче...