Горькое молоко – 1. Золотой брегет

Козлов Владимир Александрович

– Нет, он уже давно катается на коляске, – уточнил Иван, – правда ростом выше от этого не стал.

– Это уже хорошо, – одобрительно сказал Генерал, – глядишь, ему как фронтовику сообразят какой-нибудь моторизированный транспорт вроде трёхколёсного велосипеда.

Мужики, не прислушиваясь к разговору, достали из стола домино и стали играть в козла.

Генерал посмотрел в окно. На улице валил снег крупными шапками.

– Уважаю такую погоду, – сказал он. – Пошли Иван прогуляемся с тобой? Я сейчас оденусь. Подожди меня здесь, и никуда не уходи, – предупредил Генерал.

Рудольф, держа в правой руке домино, левой покалеченной клешнёй стучал костяшками по столу и приговаривал.

– Я ваши камешки срисовал с фронта.

Потом он увидал, что Беда собрался уходить, спросил:

– Ты куда оделся? Посиди, я сейчас освобожусь.

– Я воздухом подышу немного и приду, – пообещал он.

Генерал появился в хромовых сапогах и телогрейке индивидуального пошива. На голове «сидела» гражданская шапка, которая и рядом не лежала с лагерным головным убором. Потому, как одевается заключённый, можно было судить, какое положение он занимает на зоне. Это Беда уяснил, как только поднялся на зону.

– Пойдём, покажешь мне, как ты устроился у себя в бараке? – сказал он, положив на плечи Ивана свою единственную руку.

– Нормально я устроился.

– ПКТ ваш отряд называют, – сказал Генерал. – Начальник отряда у вас капитан Татаринов. Вот и получается питомцы капитана Татаринова, – аббревиатура такая ПКТ, или помещение камерного типа. Единственный барак, где вместо нар стоят койки, так что насчёт этого тебе повезло. Я на досках сплю, правда подо мной два матраса лежит и подушка с одеялом богатые.

– Понятно, – ответил Иван.

– Значит, тебя посадили недавно?

– В мае год уже будет, я уже вроде свыкся со сроком.

Для молодого человека это всё равно приличный срок, его надо просидеть достойно без косяков, – наставлял Беду Генерал. – Я бы тебя забрал к себе, но у нас сбыт. Самая изнурительная хоть и свободная работа. У нас нет никаких графиков. Пришли вагоны, мы идём на погрузку. Вот я иду сейчас с тобой, а в это время могут сообщить по громкой связи отряд номер восемь, бригада тридцать два, через тридцать минут должна быть построена на развод у ворот вахты. При таком режиме работы бывает, отдыхаешь по нескольку дней. А бывает, безвылазно пашешь, пока все вагоны не загрузят. Нам в отряде разрешается спать в любое время суток, и чем он хорош, нет в нём краснопёрых, одни отрицательные жуки.

– А что Рудольф тоже в отрицательные элементы записался? – спросил Иван

– Его Курком у нас кличут, – сказал Генерал, – нет, он простой мужик. Но мы его уважаем, и его никто не обижает. Он у нас вроде чайханщика. Весь чай у него хранится. И он никогда никого не обманывает, а работает он учётчиком в отряде, на него никто не обижается.

Они подошли к бараку, сбили снег с сапог и вошли в секцию.

Беда подвёл его к своей койке и показал на второй ярус.

– Вот моё место, – сказал Иван.

Генерал прошёл в проход, откинул матрас и сел на кровать.

– Где шнырь? – крикнул он на всю секцию.

К проходу подбежал, растопырив руки, Валет, дневальный секции.

– Вот он я, здесь я, – засуетился, шнырь.

– Найди и тащи сюда Лупу быстро.

Лупа тут же предстал перед Генералом.

– Привет, Володя, – протянул он с подобострастием руку для приветствия Генералу.

Но не получив взаимности для рукопожатия, спрятал свою руку за спину. Генерал сделал вид, что не заметил его жеста, но зато одарил нарядчика таким взглядом, что того от испуга пот прошиб.

– Лупа, это что получается? – Я прихожу в гости к своему другу, а мне и присесть негде. Это непорядок. «Кто у тебя в правом углу спит около окна?» —спросил Генерал.

– Там Леденец, а рядом Тюля.

– Дай команду на пертурбацию, передвинь их на пару кроватей в сторону, а эти два матраса киньте туда. Не мне тебя учить. Сделай это при мне сейчас, чтобы я посидел нормально в гостях у друга.

– Всё будет хорошо Володя, я устрою мигом, как нужно, – закрутился как ужаленный Лупа.

Нарядчик, с дневальным, перекинули матрасы с углового места, а постели Беды и Ромба перекочевали в уютный угол.

– Володя, всё готово, а тумбочки они сами переставят. Сам понимаешь эта мебель неприкосновенная. Можете проходить и сидеть там?

– Всё нормально Лупа, – одобрительно сказал Генерал, – теперь посмотри Мотыль в бараке? Если здесь, скажи, чтобы заглянул сюда?

Беда осознавал, что это новоселье придаст, ему пускай не авторитет, но чувство уважения и интерес окружающего люда – это точно. Этот сделанный Генералом бытовой демарш ему пришёлся по душе. В секции уже присутствующие поглядывали в сторону Ивана с завистью и неподдельным страхом. Не выражая недоумения, почему его наделили такими почестями.

Было ясно одно, что Беда пришёл в секцию с паханом зоны, и что Генерал на зоне фигура номер один, Ивану было известно до сегодняшнего новоселья.

Володя Мотыль, мужчина сорока лет с симпатичной и решительной внешностью, высокого роста пришёл, обнялся с Генералом, Беде протянул руку и присел на кровать.

– Как здоровье Володя, что это ты решил забросить кости в наш дешёвый мир?

– Нужда привела. В гости пришёл к крестнику моего друга, передаю его под твою опеку, присмотри за ним. Я по возможности сюда буду заглядывать чаще. Прими к сведению Володя, – положил он руку на плечо Беде, – Иван парень правильный, школу нашу знает с малых лет. За него Часовщик ручается.