Горничная
Шрифт:
Когда дошел до комнаты, то чувствовал, что глаза сами собой закрываются, и даже нет сил переодеться. Так и рухнул вниз лицом на подушку, а утром, встав по звонку будильника, уже чувствовал себя не таким уж и разбитым.
Облачившись в костюм, посмотрел на свою небритую морду и скорчил рожу. В отражении на меня смотрел серьезный мужчина, который точно знает, на что идет, который знает, за что ему бороться. Что ж, впереди у нас ознакомление с информацией, которую раздобыл Сева, так же нужно до обеда успеть прочитать всю почту и выслушать отчет о работе за то время,
Размяв шею, я вышел из комнаты и остановился перед дверью в соседнюю спальню. Осторожно ее приоткрыв, увидел спящую на кровати Алену. Ее волосы размелись по подушке, а сама, словно морская звезда, спала поверх одеяла. Будить девушку не стал, да и зачем? На часах семь утра, я только выпью чашку кофе и умчусь в офис, а она пусть отдыхает, впереди ее ждет новый переезд, опять дорога, только на этот раз с двумя сорванцами, которые называют Аленку няней.
Быстро включив кофемашину, дождался, когда ароматный напиток наполнит стакан. На столе уже ровной горкой лежали оладушки, которые для меня заботливо приготовила домработница. Сама она по старой привычке быстро исчезла из поля моего зрения, помня о том, как была недовольна Хельга ее нахождением рядом с нами. М-да, я полный кретин, даже хуже.
— Елена Валентиновна? — позвал женщину, когда в несколько глотков осушил стакан.
Женщина моментально вышла их своей комнаты на мой зов и застыла передо мной.
— Алену из дома не выпускать, домой, кроме охраны, никого не впускать. И, да, приедет Митина сестра с детьми, их привечать от всей души!
— Будет сделано! — ей осталось только руку приложить к воображаемому головному убору, как военному перед начальником.
— Эх, что б я без вас делал? — даже обнял шокированную домработницу, но теплая улыбка расцвела на ее губах, а в глазах, как мне показалось, появились слезы.
Во дворе меня уже ждала машина, сегодня меня сопровождал Пашка.
— Доброго утра, Борис Вячеславович, — поприветствовал он меня, открывая дверь.
— Доброго, — кивнул, — готов?
— Еще как, — рассмеялся мужчина, занимая свое место за рулем.
Вот так я и уехал в офис, в который прибыл через двадцать с лишним минут. Конечно, рабочий день у нас начинался гораздо позже, и все мои сотрудники еще либо только вышли из дома, чтобы по пробкам к назначенному часу добраться до работы, либо еще завтракали дома. Но Сева, который встречал меня на первом этаже, был уже на месте.
— Мне уже страшно, — рассмеялся, обнимая друга.
— Мне тоже, — улыбнулся тот, похлопав меня по спине, — такие слухи ходят жуткие.
— О, да, — согласился, — их действительно много, но нам часть придется опровергнуть, часть скрыть. Так что пошли, чувствую, нам есть, о чем поговорить.
Поднявшись на второй этаж, где и располагался мой офис, мы быстро прошлись по коридору до моего кабинета. Гулкий звук от наших шагов раздавался в пустом помещении очень громко, да, когда здесь пусто — то весь офис становится каким-то неживым.
В кабинете я уже привычно разместился за своим огромным столом, который всегда завален бумагами, которые разложены в определенной последовательности — от самых важных до менее значительных. Так как в первой половине дня моя голова работает намного лучше, то всегда берусь первоначально за то, что требует особой концентрации внимания, а подписи и совещания оставляю на вторую половину дня.
— Ну что, — Сева сел напротив меня, открывая свою огромную папку, которая была заполнена не только бумагами, но и фотографиями, — готов?
— Всегда готов, — кивнул, — ты же меня знаешь.
— Тогда поехали, — усмехнулся друг, хотя выражение его лица было крайне сосредоточенным, — это будут незабываемые часы нашего общения. Мне же придется все пережить заново.
И перед моим носом были положены две фотографии, на одной из которых была разбитая дверь приемной, на второй — искаженное злостью лицо Хельги.
Да, это будут однозначно самые незабываемые часы нашего с ним тихого совещания.
Глава 15
Борис Морозов
Посмотрев на фотографии, которые для меня напечатал Сева, отложил их в сторону, думаю, нужно завести альбом, в который буду складывать вот такие казусные ситуации с бывшей женой, она ведь пока не отомстит, не успокоится. Однако, пока я могу себя держать в руках и ее выходки терпеть, но как долго это будет длиться? Сложно сказать, но мое терпение, каким бы железным оно ни было — не безгранично.
Вторым блоком шли новые фотографии. Сначала черно-белые с камер видеонаблюдения, которые выхватили на первом этаже фигуру мужчины с черным пакетом. Он беспрепятственно прошел мимо охраны, предъявив какой-то пропуск, и поднялся по лестнице на наш этаж.
— Этот молодой челочек, сидевший ранее за кражи, был пойман у нас в мужском туалете при попытке совершить поджог, — пояснил Сева, когда я уставился на личное дело и фотографию неизвестного мне человека. — При допросе он сказал, что ему заплатили хорошую сумму денег за эту небольшую и непыльную работу. Имя заказчика он не знает, потому что связывался с ним по электронной почте. Пропуск ему положили в почтовый ящик, поэтому он так удачно поднялся до нас и почти успел сделать свое грязное дело, но у одного из наших сотрудников дети в саду подхватили ротовирусную инфекцию, передали ее отцу семейства. Он-то нас и спас, — подытожил помощник, — когда в очередной раз помчался в эту комнату.
Сжав пальцами переносицу, я на миг прикрыл глаза, ища связь между этими двумя происшествиями. Кто мог стоять за поджогом? Хельга? Нет, она слишком жадная на деньги, чтобы кому бы-то ни было платить, зная ее, она не просто сама все сделала, а начала бы поджог с дверей моего кабинета. А так могу предположить только то, что старается подложить мне свинью либо Николаев, либо Смирнов. Или же есть кто-то еще?
— Дальше, — отложил и эти фотографии в сторону, желая позже ознакомиться с личным делом некоего Харитова Романа Леопольдовича.