Горные дороги бога
Шрифт:
– Неужели?
– Сейчас начнешь пугать меня смертью, да? Так вот, не трать силы понапрасну: я не боюсь умирать. Ты ведь знаешь, кто я? Смерть всего лишь вернет меня домой. Вернет с таким могуществом, которое ты даже не можешь себе представить… Давай не медли! Я так соскучился по дому!
Его слова были похожи на правду. В том, что касалось отсутствия страха. Боль смерти можно потерпеть, если следом тебя ждет воскрешение. А если нет?
Я снял с крюка у двери моток тонкой веревки, которым, наверное, подвязывали
– Собираешься меня связать?
– Почти угадал.
Лопата была наточена превосходно: прошла через коленный сустав легко, без малейшего напряжения. Садовник снова взвыл, провожая взглядом отрубленную ногу, скатившуюся по ступенькам вниз, и проскрипел сквозь зубы:
– Ты ничего этим не добьешься!
Как знать. Передо мной ведь стояла не одна лишь цель разговорить несговорчивого собеседника. А вторая… Вторую я благополучно достигал. Удар за ударом.
– Посмотрим.
Он отпрянул назад, но не ушел от новой встречи со сталью. Прокусил губу, стараясь справиться с новым приступом боли, а потом, глотая кровь, растерянно простонал:
– Зачем ты это делаешь? Я же сказал, что не боюсь смерти!
Да, и это представляло для меня проблему. Правда, не настолько большую, как если бы речь шла о человеке, живущем на свете один-единственный раз.
– А я и не собираюсь тебя убивать.
Перерубить локти оказалось еще проще, и демон почти не трепыхался, когда я туго перетянул веревкой обрубки усеченных мною конечностей. Только смотрел, дико расширив глаза, и спрашивал, повторял раз за разом:
– Что тебе от меня нужно?
Когда я закончил, его лицо почти посерело, но кровь остановилась вовремя, и скорая смерть садовнику не грозила, а потому можно было наконец поговорить по душам.
– Ответы.
– Я ничего тебе не скажу!
– Возможно. Но я все-таки попробую спросить.
Он стиснул зубы, стараясь смотреть на меня гордо и неприступно. Вот только большая часть его гордости лопнула как мыльный пузырь, когда прозвучал первый вопрос:
– Тебе известно о существовании Цепи одушевления? Должно быть известно, она ведь так охоча до вас, демонов.
Ответ мне на самом деле требовался только один. А вот попугать противника лишний раз было весьма кстати.
И он испугался:
– Зачем ты заговорил о ней?
– Затем, что тамошние умельцы придумали одну интересную штуку… – Я присел на крыльцо рядом с искалеченным телом. – Устройство, которое вытягивает демона из человеческого тела. Очень действенное, испытал на себе.
– И что с того? Так случалось и раньше, мне рассказывали.
– Раньше демона помещали в Сосуд. В целости и сохранности. Подозреваю, что такое заточение не казалось вам приятным, но оно давало шанс когда-нибудь освободиться. Сосуды ведь очень хрупкие…
– К чему ты клонишь?
– Такие хрупкие, что могут разбиться в любой миг, и сталью их не укрепишь. А терять узников жалко, правда? Вот синие мантии и решили, что проще не наращивать толщину стен тюрьмы, а лишить заключенных желания бежать. Вообще лишить каких-либо собственных желаний.
Он корчился от боли, но слушал. Внимательно.
– Не знаю, как именно и что они делают, но от демонов в их руках остается одно лишь чистое могущество. Ваша сила, лишенная всего остального, что вы приносите с собой. Безмозглая и послушная сила.
– Ты сам это придумал или кто подсказал?
Садовник пытался бодриться, но зерна страха уже были посеяны в его душе. Или том, что ее успешно замещало.
– Я не буду тебя убивать. Слишком ценная добыча, чтобы вот так просто от нее отказаться. Лучше я доставлю тебя к мастерам Цепи одушевления, а уж они позаботятся о том, чтобы ты никогда не вернулся домой. Смерть не самое страшное в этом мире, согласен. Намного страшнее вечная жизнь, лишенная для тебя малейшего смысла.
– Ты лжешь!
– Хочешь проверить?
Я верил в то, о чем говорил, наверное, поэтому и показался демону убедительным. Но он даже в самой сумасбродной своей фантазии не смог бы предположить, что в моей жизни смысла тоже немного. И станет еще меньше, если Лус пропала навсегда.
Садовник недолго принимал решение:
– Что тебе нужно?
– Ты знаешь.
Я оперся спиной о дверной косяк и прикрыл глаза, наслаждаясь ласковым теплом вечернего солнца.
– Видел дом на вершине холма? Девчонка там.
– Для чего?
– Ты знаешь, – съехидничал демон, повторяя мои же слова, но благоразумно не стал продолжать насмешничать. – Местный землевладелец любит красоту во всех ее проявлениях. Особенно воплощенную в юных девственницах.
Как все просто. Но подобная простота лишь подчеркивает омерзительность происходящего.
– Он щедро заплатил тебе?
– Не слишком. Меньше, чем мог бы. Но я сделал бы все и даром.
Я это понял еще тогда, слушая проникновенные речи над девичьим телом. Но все же спросил:
– За что ты ненавидишь своего старого друга?
– Мы никогда не были друзьями!
Похоже на то. Жаль, что все выяснилось так поздно и так бесповоротно.
– И конечно, у этого богатея полно охраны?
– А ты сам как думаешь?
Даже не глядя на демона, можно было понять, что он довольно скалится.
– Думать я буду позже. Когда позабочусь о тебе.
– Давай!
Он вытянулся, зажмуриваясь и запрокидывая голову так, чтобы горло можно было перерубить одним ударом. Сжался, когда лопата звякнула о камень, но, поскольку ничего не произошло, распахнул глаза снова, как мне показалось, слегка раздосадованно.