Город 2099

Ворон

Аня тяжело вздохнула.

– Что? – с усмешкой спросил Фёдор, – Запарились в открытом кузове?

– Лучше бы запарились, – выдохнула Аня, – Вот почему нам нельзя ездить в «Козле»?

– Потому что места и так мало, – пояснил Фёдор, – И машин на ходу у нас по пальцам пересчитать можно.

Аня ничего не сказала. Она медленно подошла к берегу реки. Инна с Артёмом последовали за ней.

Ист-Ривер спокойно нёс свои воды. Лишь небольшое волнение колыхало поверхность этой американской реки. Прозрачная пелена смога неслась над поверхностью воды, подхваченная ветром. Ветер трепал распущенные тёмно-рыжие волосы Ани, а солнечные зайчики весело играли на их прядях. Девочка пристально смотрела перед собой. Её взгляд, задумчивый, сосредоточенный, был устремлён в одну точку на горизонте. Где-то там, за клубами смога, находилась её цель – суперлинкор «Громовержец Перун». Он не был её идеей фикс, она прекрасно прожила бы и без него. Но корабль с каждым

днём всё больше захватывал разум этой маленькой девочки, проникал всё дальше в глубины её сознания. Аня всегда получала то, что хотела. И не всегда достичь цели было легко. Она привыкла, что надо бороться. Ни что так просто в руки не даётся. Но она же привыкла и видеть свою цель, осознавать, что она хочет получить. Она прекрасно понимала, до чего хочет дотянуться и чем обладать. Но в этом случае всё было совсем по-иному. Корабль умудрялся прятаться и скрываться от неё. Он играл в прятки с девочкой. И правила этой игры Ане не нравились – самый большой корабль скрывается в одном из самых крупных городов бывшего Мира. Город, населённый американцами бандитами – мародёрами – ковбоями новой эпохи, набитый тысячами видами оружия и взрывчатки, разваливающийся на глазах, скрывал в своём чреве свою главную тайну. И девочке уже хотелось найти ключ к её разгадке и получить приз – линкор. Он же явно где-то здесь. Может, даже за горизонтом – на том берегу нью-йоркской гавани. Он не мог просто так уйти обратно в океан с отступающей волной цунами. Иначе бы это лишило этот город всей его таинственности, иначе бы все эти небоскрёбы и порты, просто, пережиток прошлого, наследие давно ушедшей эпохи американского господства, иначе это просто груда развалин и ничего более… Пальцами правой руки, Аня коснулась своего браслета и направила планку с надписью названия корабля к себе. Солнечный зайчик скользнул по блестящей поверхности вдоль надписи…

Совместными усилиями плот был налажен и спущен на воду. Грузовики начали медленно въезжать на его борт – сначала один, затем другой. Проверив, всё ли сделано правильно, мужчины отчалили от берега и крайне аккуратно стали работать большими вёслами. Плот покачивался на поверхности воды, а вместе с ним и грузовики. Игорь внимательно смотрел за тем, чтобы плот не опрокинулся, отправив на дно последние два грузовика в поселении. Ребята, Зигмунд и Сергей наблюдали за ним с берега. Плот был рассчитан лишь на два транспортных средства. Сначала грузовики, затем УАЗ и дети.

– К вечеру прибудем в поселение, – сказал Артём, – С местными побесимся.

– На лодках покатаемся, – поправила его Аня.

– Каждый о своём, – усмехнулась Инна.

Плот достиг берега Манхэттена, и грузовики один за другим медленно съехали на твёрдую землю. Проверив плот ещё раз, мужчины тронулись в обратный путь. Александр и Игорь остались на берегу охранять машины. Без большого груза, только с несколькими людьми на борту, плот приближался к Лонг-Айленду гораздо быстрее. Спустя совсем немного времени, он пристал к берегу. Опять проверив крепления досок, мужчины загнали УАЗ на плот, зафиксировали его на металлических конструкциях и вновь отчалили. Внедорожник весил, гораздо меньше, чем два грузовика, один из которых к тому же был гружён железом. Плот шёл быстро, перекатываясь с одной волны на другую. Небольшое волнение покачивало плот, пытаясь нести его по течению реки. Ребята, расположившись в джипе, наблюдали, как мужчины орудовали веслами.

– Ну, что, Аня? – ехидно спросил Фёдор, – Хотела в джипе ехать? Вот, сбылось.

– Ага, – ответила девочка, расположившись удобней на водительском сидении, – Спасибо. Ещё бы в нём до самого поселения доехать бы.

Фёдор усмехнулся.

Вскоре плот достиг противоположного берега. С УАЗа сняли крепления, и Аня осторожно съехала с плота на сушу, отъехав чуть далее по дороге от берега. Свободный «КамАЗ» подъехал задним ходом к плоту и остановился. Мужчины принялись разбирать плот, перекидывая в кузов грузовика металлические конструкции и доски. Подростки вылезли из джипа и со стороны наблюдали за всеми манипуляциями мужчин.

Берег представлял собой отражение противоположного порта. Только более целый. Такая же земляная естественная насыпь, служившая причалом для плота в поездках между поселениями, только более обширная и поросшая мелким кустарником по сторонам. В этой части порта было гораздо больше техники, особенно грузовиков. Они лежали перевёрнутые, в беспорядке по всей территории порта. Все ржавые, с почти истлевшими покрышками, и просвечивающими насквозь окнами, в которых не было и намёка на стёкла. Внутри порт был перегорожен баррикадами в виде бывших мешков с песком, а теперь просто песчаными кучами. Волна почему-то не смогла разбросать их так, как технику, лишь слегка нарушив прямоту линий. Кое-где угадывались силуэты крупнокалиберных и зенитных пулемётов, проржавевших, с изогнутыми стволами и покорежёнными корпусами. Военная техника так же была разбросана по порту. Здесь её было более, чем где-нибудь в городе. Сразу было видно,

что здесь был когда-то режимный объект. Вместе с техникой по порту в обилии были разбросаны снаряды и ракеты. Рядом с УАЗом, в нескольких метрах от дороги, лежала ракета от комплекса «БУК». Ржавая, с помятым корпусом, но целая, она таила в себе боевой заряд. Убирать все эти остатки войны никто не собирался. Главным своим делом, «оккупанты» считали соединить поселения города между собой хоть какими-нибудь тропами. Обочины троп были разминированы лишь на метра полутора – два. Соваться далее не считали нужным.

Молодёжи было строго-настрого наказано не отходить далеко. И всё, что ребятам оставалось – это смотреть, как идёт разборка плота. Медленно, доска за доской плот, наконец, был разобран, и колонна вновь тронулась в путь. Во главе ехал УАЗ, за ним плелись грузовики. Огибая ржавые остатки российской техники, они ехали по территории порта. Здесь дорожное покрытие было относительно ровным и машины шли быстро. Но вскоре порт кончился и начался город.

Колона объехала ржавый российский БТР, стоявший на обочине, чуть задевая дорогу, и выехала на улицу. Снова начались воронки, выбоины. Машины сбавили ход и опять стали объезжать баррикады и столбы, еле протискиваясь между ними. Ребята снова летали по кузову грузовика, снова бились об борта и кабину. Колона ускорялась на ровных, длинных участках и замедлялась среди завалов. Но теперь никто не нарушал целостность колоны. Какой бы не была ровной дорога, УАЗ, хотя и мог ускориться, оторвавшись от грузовиков, но никуда не уезжал. Манхеттен был полностью под властью мародёров. Здесь не было никаких поселений Белых людей и, кроме редких экспедиций и переездов между поселениями, русские не посещали остров. Мародёры, между тем, это прекрасно знали и порой устраивали засады на колонны, подобные этой. Вот и сейчас оружие было у всех наготове. И каждый всматривался в окна и ответвления дорог, стараясь не пропустить, если покажутся, мародёров.

Но город молчал. Никаких признаков жизни, кроме, круживших высоко в небе, птиц, не было видно. Зато слева от колонны стояло едва заметное сероватого оттенка облако пыли – свидетельство недавней экспедиции Игоря. Пыль, от обрушившейся стены небоскрёба в ветреный день подхватывалась ветром и поднималась в воздух. Мародёров не было. Видимо, они побоялись подходить к ветхому зданию, растревоженному взрывом. Обычно, такие события привлекают к себе одну-две шайки американцев. Но, в этот раз всё прошло успешно. Мародёры не заметили колоны. А, может, и просто не захотели нападать. Машины пересекли остров и въехали на территорию очередного городского порта, расположенного на берегу реки Гудзон. Раньше здесь располагался причал яхт клуба или какой-то иной мирной организации. Захватившие город, российские войска переоборудовали его для обслуживания малых военных катеров. Снова ржавая военная техника, в беспорядке разбросанная по территории порта, укрепления, баррикады.

УАЗ, въехав на территорию порта, повернул направо и быстро понёся вдоль берега, оторвавшись от грузовиков. «КамАЗы», ощутив под колёсами ровную поверхность, тоже прибавили ход. Здесь было самое опасное место на протяжении всего пути. Этот берег Гудзона мародёры особенно облюбовали. Большинство засад американцев происходило именно здесь. Поэтому колона и ускорилась, стараясь поскорей проскочить этот участок, переправившись на другой берег.

На противоположном берегу дорога раздваивалась. Одна шла на юг, к прибрежному поселению, другая – на север, к континентальному.

УАЗ быстро скользнул к нужной насыпи и резко остановился со скрипом покрышек. Мужчины быстро спешились и с автоматами наперевес стали осматривать территорию. Грузовик с грузом остановился у насыпи. Второй «КамАЗ» сделал манёвр и кормой подъехал к воде. Мужчины начали быстро собирать плот. Ребята теперь не слонялись без дела вокруг. Им была поручена самая ответственная работа – сторожевой пост.

Аня вскарабкалась на кабину грузовика и, усевшись поудобней, стала осматриваться. Инна с Артёмом, стоя в кузове во весь рост, также внимательно смотрели по сторонам. Каждый шорох и звон или скрип металла отзывался нервным поворотом головы в его сторону. Здесь каждый был напряжён, ожидая внезапного удара. Мужчины впопыхах выгружали доски и складывали из них плот. Они спешили, не минуемо делая ошибки и ругаясь из-за каждой из них. Аня нервно посматривала на работу мужчин. Каждому поскорей хотелось покинуть опасный участок.

Единственный, кто был совершенно спокоен – это Вольф. Он разлёгся на дороге между двух грузовиков и ленивым взглядом окидывал округу. В такой позе он больше напоминал домашнего кота, нежели волка. Глаза были полузакрыты, уши повернуты в разные стороны, а хвост нервно подрагивал, когда мужчины роняли очередную доску или громко ругались. Его спокойствие выглядело издевательским в обществе, где царило напряжение всех нервов. Вместе с тем, оно же было и добрым сигналом.

Аня, глядя на своего любимца, немного успокаивалась. От чутья волка не мог укрыться не один мародёр. А он почти дремлет. Значит, и опасаться нечего.