Город Атлантов
Шрифт:
— Ты плохо спала? — спросил Уолт жену, которая присоединилась к нему. — Или заболела?
Он заметил, что Ирэн выглядит расстроенной и осунувшейся, после того, как Фолкленд женился и совсем перестал обращать на неё внимания. «Моя жена может принадлежать только мне», — подумал Уолт самодовольно.
— Да. Кошмары снились, — объяснила Ирэн, потирая виски.
— Вот как. Тогда тебе лучше пойти к нашему семейному психоаналитику, чтобы он проконсультировал тебя. За что я плачу ему такие огромные деньги, если он не может помочь моей жене?! — презрительно произнёс Уолт. — Обязательно сходи. Мой шофёр подвезёт тебя.
— Хорошо, дорогой, — ответила Ирэн равнодушно, наклоняясь над тарелкой.
«Как она постарела», — подумал недовольно Уолт. «Надо провести курс омоложения для неё. Иначе она будет выглядеть старше меня. И что Фолкленд в ней нашёл? Заурядная внешность. Неплохая фигура, но я мог бы найти женщину и с гораздо лучшими внешними данными. Возможно, мне стоило жениться на юной дочери Кеплера. Надо подумать над этим. Да, Кеплер в последнее время ведёт себя очень, очень странно. Это подозрительно».
После обеда Ирэн поднялась в свою комнату, и опустилась на стул рядом с трюмо, заметив, что от бессонницы у неё тёмные круги под глазами. «Боже, как меня замучил этот сон», — подумала она, потерев виски. Она вытащила из ящика папку и, выскользнув из своей спальни, поднялась на самый верх, там, где под стеклянной крышей росли диковинные растения, маленькие деревца, увешанные странными фруктами, благоухали роскошные орхидеи. Она раскрыла папку, в ней лежали ноты. Вначале тихо, потом громче она стала выполнять упражнения.
Здесь её никто бы не услышал, особенно муж. Больше всего Ирэн почему-то опасалась, что об её занятиях узнает муж, ненавидевший оперное искусство. Она все сильнее и сильнее ощущала, как чувства к Генри Фордену лишают её душевного спокойствия. Чем сильнее она любила его, тем меньше он интересовался ею. Тот день, когда он женился на дочери Кеплера, стал самым печальным днём её жизни. И вдруг Ирэн вспомнила, что в их единственную ночь, которую они провели вместе, Генри признался, что полюбил её, когда услышал, как она поёт. Она была уверена, что он ошибся, но ей почему-то пришло в голову, если она научиться петь, то сможет его вернуть. Она нашла по объявлению в газете нужного человека, Тобиаса Ллойда, учителя пения. Он принял её холодно, провёл в гостиную, и сразу напрямик спросил:
— Зачем миссис Уолт вы хотите научиться петь?
— Мне снятся кошмары, где я пою на сцене. Они измучили меня, и мой психоаналитик посоветовал мне действительно заняться пением, — выдала Ирэн заранее подготовленную легенду.
— Учиться пению можно только в том случае, если у вас есть способности, музыкальный слух, голос в конец концов. Если хотя бы одной из этих составляющих вы не обладаете, лучше не тратить время, — объяснил он презрительно.
Ирэн вздохнула, ощущая абсолютную безнадёжность своей затеи, и встала, собираясь уйти.
— Хорошо, давайте попробуем, — великодушно предложил Ллойд, увидев искреннее огорчение собеседницы. — В сущности, поставить голос я могу вам без проблем. Вы ведь реально не собираетесь петь в огромном зале? Хорошо. Давайте попробуем, как вы сможете попадать в ноты.
Они прошли в зал, где на паркете стоял лишь чёрный концертный рояль с табуретом, обтянутым кожей. Он ударил по клавише «до» малой октавы, и Ирэн неожиданно идеально точно и глубоко воспроизвела звук. Ллойд прошёлся по нотам, дошёл до третьей октавы, замечая, что у него чуть заметно дрожать пальцы. Когда он остановился, на его лице отразилась смесь удивления и смущения.
— Миссис Уолт, вы никогда не учились вокалу? В детстве, юности? — спросил он, наконец.
— Нет, в детстве мою сестру обучали игре на фортепьяно и пению, но у меня не нашли никаких способностей, — ответила Ирэн искренне. — Что так плохо? — поинтересовалась она нервно.
Ллойд нахмурился, бросив недоверчивый взгляд и, не ответив, предложил:
— Давайте попробуем вокализ.
Он вновь ударил по клавише и медленно перебрал все ноты, дойдя до четвёртой октавы. Голос Ирэн почти до конца звучал сильно, красиво и ярко. Закончив упражнение, Ллойд помолчал и через паузу спросил, стараясь скрыть раздражение:
— Миссис Уолт, вы не нуждаетесь в моих услугах.
Ирэн упавшим голосом, в котором слышались слезы, спросила:
— Ужасно? Ничего не получится?
Со злостью захлопнул крышку Ллойд встал.
— Не притворяйтесь, пожалуйста. Я не знаю, зачем вам понадобилось разыгрывать меня. У вас великолепный оперный голос, и абсолютный слух. Если вы раньше никогда не пели на сцене, значит, земля плоская и стоит на трёх китах, — грубо добавил он.
— Но я действительно никогда не пела… — растерянно пролепетала Ирэн. — По крайней мере, я не помню об этом.
— Значит, какое-то сильное потрясение, шок, стресс заставили забыть вас об этом. Но ваше тело «помнит» то, как вы пели. Я не преподаватель того уровня, какой нужен вам.
— Пожалуйста, мистер Ллойд, — умоляюще сказала Ирэн, сжимая его руку. — Я заплачу вам любые деньги, если вы мне поможете.
Ллойд сел к роялю, открыл крышку и спросил:
— Чтобы вы хотели петь?
— Что-нибудь из «Кармен», — быстро проговорила она.
— Да, это подойдёт для вашего диапазона, хотя мне ещё не удалось понять определённо, к какой категории отнести ваш голос. Но думаю, вы правы. Кармен — это то, что вам нужно.
Теперь Ирэн старалась незаметно улизнуть из дома, чтобы встретиться с Ллойдом. Ей самой нравились эти уроки, она испытывали ни с чем несравнимое удовольствие, ощущая свой голос, который легко и свободно выходил из её горла, и заполняли зал звенящими, мощными звуками. Однажды Ллойд с сожалением сказал:
— Как жаль, миссис Уолт, что вы не поёте на сцене нашего оперного театра. Я бы мог посоветовать вас пригласить для исполнения какой-нибудь партии. Вы бы имели огромный успех.
Эти слова искреннего восхищения испугали Ирэн до глубины души. Она с ужасом представила, как рассердится муж.