Город Барабу (Цирк - 1)
Шрифт:
– Сколько?
– Прямо и по делу. Мне это нравится. Не буду вдаваться в детали. Я имею возможность предложить вам пятьсот тысяч кредитов.
Саррат вскинул брови.
– Понимаю. И что я должен сделать, чтобы заработать такое состояние?
Потирая руки, Тенсил подался вперед.
– Это касается представления в Коппертауне. Его нужно сорвать. Решить вопрос раз и навсегда. Законы на Долдре суровы, а наказания отличаются жестокостью. Найдите закон, который нарушает О'Хара, и тогда...
– Предъявить обвинение?
–
– Тенсил усмехнулся и протянул руку.
– Договорились?
Саррат поднялся, перегнулся через стол и с размаху врезал посетителю в челюсть. Тенсил свалился со стула. Дверь распахнулась, и в комнату вбежал еще один полицейский. Саррат показал на Тенсила:
– Возьмите его.
Полицейский поставил Тенсила на ноги, развернул и надел на него наручники. Закончив, он подтолкнул арестованного к столу.
– Лейтенант... я... я не понимаю!
– Мистер Тенсил, сейчас я преподам вам урок того, как обращаться с преступником. Их у нас на Долдре очень мало, и на то есть две причины: неотвратимость наказания и ужас перед ним. Ввиду, как вы выразились, нашего близкого знакомства с законом, мы оба понимаем необходимость суровых мер для поддержания мира и спокойствия в обществе. Мы также понимаем важность того, чтобы служители закона были неподкупны. На Долдре нет коррумпированных полицейских, а дача взятки является серьезным преступлением. Наша пенитенциарная система предусматривает всего три наказания: возмещение причиненного убытка, пытка и смерть. Наказание за взятку - пытка, а длительность ее определяется размерами предложения. Саррат усмехнулся.
– К несчастью для вас, ваши хозяева очень щедры.
– Саррат, вы не можете...
– Уведите его.
Полицейский потащил протестующего Тенсила к выходу, а лейтенант Саррат нажал установленную на столе кнопку. Через секунду в кабинет вошел другой полицейский.
– Проходите.
– Что случилось, лейтенант?
Саррат поджал губы и нахмурился:
– Цирк на окраине города... Думаю, нам следует его проверить. Есть данные, что они нарушают закон о вывозе детей.
Дневное представление завершилось. Итили медленно отошла от главного выхода. Глаза у нее сияли, в ушах все еще гремела музыка. Эмили потянула подругу за руку:
– Пойдем, Итили. Пора возвращаться.
Девочка нахмурилась и повернулась к Эмили:
– Что? Я не расслышала.
– Нам нужно идти домой. Все дети уже разбежались.
Итили вздохнула:
– Да, наверное. Но это было что-то!
– Она посмотрела на шапито. Правда? Это было что-то!
– Итили!
Услышав голос дяди, девочка замерла.
Красный от злости мужчина, только что появившийся у главного выхода, направился к ней. Подойдя ближе, он замахнулся, чтобы ударить девочку.
– На этот раз, дядя, вам придется убить меня. Иначе я убью вас.
Голос ее прозвучал так твердо и решительно, что Чайне невольно заколебался и опустил руку.
– Неблагодарное отродье! Убежала из дому! А работать кто будет? И это после того, как мы взяли тебя к себе, заботились, кормили, одевали...
Итили вытянула вперед мозолистые руки.
– Посмотрите, дядя! Я сто раз отработала все, что вы мне дали. Я не просила, чтобы меня вносили в список на удочерение! Я не просила, чтобы меня определяли рабыней в ваш дом!
– Слезы подступили к ее глазам.
– Я не просила моих родителей погибать в этой вашей дурацкой революции!
Чайне схватил ее за руку и повернул к выходу с площадки.
– Думаешь, кто-нибудь другой удочерит такую мерзавку? В твоем-то возрасте!
– Он сплюнул на землю.
– Убьешь меня, да? Да я не выпорол тебя на месте только из-за людей! Но подожди, сейчас мы приедем домой...
– Он дернул девочку за руку и стиснул ей пальцы.
Чтобы не расплакаться, Итили закусила губу.
– Клянусь, дядя, если вы ударите меня еще раз, я вас убью, - пообещала она сквозь слезы.
– Вот увидите...
Чайне, прищурившись, посмотрел на нее:
– Ты что?
– Он стиснул девочке плечо.
– Ты как смеешь...
Чья-то тяжелая рука развернула его, и Чайне оказался перед мужчиной размером с гору. Итили закрыла ладонями заплаканное лицо. Великан рассмеялся:
– Перестань, милочка, не робей. Познакомь меня со своим другом.
Итили засопела и исподлобья взглянула на Чайне.
– Это мой дядя... хотя он и не дядя мне вообще. Он...
– Она моргнула от боли - пальцы Чайне по-прежнему сжимали ее плечо.
– Он мой опекун. Дядя, это Раскоряка Тарзак. Он здесь работает.
Чайне кивнул:
– Откуда вы знаете Итили?
Раскоряка улыбнулся:
– О, эта девчушка поработала утром на тракторе, чтобы получить бесплатный вход на представление.
– Он покачал головой.
– У вас, наверное, крепкие пальцы, Чайне.
– Тарзак протянул руку.
– Приятно встретить человека, который знает, как обращаться с женщинами и держать в руках детей.
Чайне пожал плечами, выпустил плечо Итили и пожал протянутую руку. Итили в ужасе наблюдала за происходящим. Чайне славился крепостью рукопожатия, и теперь девочка смотрела на то, как мужчины стараются пересилить друг друга. Чайне покраснел еще больше, а его соперник только усмехался:
– Приятно... познакомиться с вами...
У Чайне подогнулись колени.
По тому, как побледнело и осунулось лицо Чайне, было видно, что состязание подошло к концу. Раскоряка разжал пальцы и похлопал фермера по спине.
– Да, приятель, дружелюбный здесь, на Долдре, народ.
Чайне неуверенно отступил на пару шагов, а Раскоряка повернулся к рабочим, игравшим в карты у одного из фургонов.
– Эй, Морковный Нос!
Высокий парень в комбинезоне поднялся и подошел ближе.