Город без имени

Филатов Павел Николаевич

Но проклятое чувство ответственности гнало вперед. Малинину самому было крайне интересно выяснить кто заказчик? Ему действительно стало интересно это дело, и раз уж не получилось пихнуть его на чужие плечи, то собирался разобраться с ним до конца сам, расставив все точки, и ответив на все вопросы.

— Юленька, солнышко, я бы рад остаться, но мне нужно бежать. Потом у нас будет еще достаточно времени, — говоря все это, страж аккуратно, но настойчиво, высвобождался из объятий жены. Знал, что если сейчас даст слабину, отступит, то так

и останется дома. — Я сегодня быстро вернусь.

Страж с неохотой высвободился из объятий жены, и вылез из теплой кровати.

… День выдался просто удивительный. Небо все так же обложено тяжелыми серыми тучами, но не капли дождя пока не упало с небес. Улицы были пусты, что и неудивительно учитывая столь долгожданный выходной. Неизвестно благодаря погоде, или событиям прошедшей ночи, но настроение у Димы было лучше некуда. Еще лучше оно станет, если удастся по портрету опознать заказчика.

К себе в кабинет Дмитрий заходить не стал. Решил первым делом проверить, не подошел ли Седой. Надежды на то, что Денис придет на работу вовремя, к тому же в субботу утром, были весьма зыбкими, но все же проверить стоило.

К полной неожиданности Дмитрия дверь в кабинет Седого открылась, стоило только повернуть ручку. Страж зашел в кабинет. Самойлов сидел за столом. В одной руке у него была большая красная кружка, от которой по помещению распространялся одуряющий запах кофе, во второй красовался огромный бутерброд с сыром и колбасой, от которого страж периодически откусывал.

— Здорово, — поприветствовал он Малинина и отхватил от бутерброда огромный кусок.

— Привет, — откликнулся Дмитрий, присаживаясь на стул.

— Ты чего какой довольный?

— Я?

— Да, ты! Морда, как у кота после валерьянки. Потрахался что ли хорошо?

— С чего ты это взял?

— А у меня у самого такая физиономия, если получается славно перепихнуться.

— Не слышал детскую поговорку, что о людях по себе не судят?

— Значит, я угадал, — довольно констатировал Дмитрий, забрасывая себе в рот последний кусок бутерброда. Отряхнул ладоши и спросил:

— С женой хоть?

— Ну а с кем же? — начал закипать Дмитрий.

— Мало ли, — развел руками Седой. — Помирились, значит?

— Значит, — буркнул в ответ Малинин.

— Поздравляю! Я ж тебе говорил, что все, в конце концов, будет хорошо.

— Точно. Может быть, перейдем к делу?

— Ты извращенец? К делу? В субботу? Утром? С удовольствием!

Из верхнего ящика стола достал тонкую папку и протянул ее Дмитрию. Внутри, как и следовало ожидать, лежали карандашные рисунки, изображавшие лицо человека. Одно и тоже лицо, отличающееся лишь небольшими чертами.

— Ну что, узнал?

— Да.

— Серьезно?

— Нет, блядь, шучу я так!

— Ты чего злой такой? Успокойся. Теперь давай рассказывай, что это за личность и откуда ты ее знаешь?

Дмитрий кратко изложил все то немногое, что знал об этой персоне.

— Ясно,

что ничего не ясно, — развел руками Седой. — Зачем это ему могло потребоваться?

— Думаю, что он просто посредник, — сказал Дмитрий.

— Вполне может быть, вполне. Что будем делать? Сходим за ордером и пойдем арестовывать?

— Думаю, нет. Попытаемся поступить хитрее.

— Нечего хитрить. Быстрее нужно дело разруливать, да отдыхать. Я на этой неделе и так набегался, еще чтобы и в выходные работать.

— По-твоему я меньше тебя бегал?

— Нет, не меньше. Тебя даже ранить умудрились, — Денис побарабанил пальцами по столу. — Потому я и понять не могу, зачем ты время тянешь? Есть человек, на которого можно повесить очень многое, почти все. Да мы с тобой героями станем, когда его возьмем! Зачем плодить ненужные сущности?

— Давай все разложим по полочкам, — предложил Малинин. — Мы с тобой вычислили человека, организовавшего теракт. Раз. Этот человек обокрал музей это два.

— Он еще стража убил это три. И что?

— У нас с тобой есть человек, которому терять нечего, вот что! Ну, возьмем мы его, медальки, и грамоты нам подарят, вместе с наградным кортиком. Это хорошо, но представь, что человек, который реально все это заказал, будет на свободе! Ведь посредник его не сдаст. Мы ему ничего взамен предложить не сможем, его так и так вздернут. Даже пожизненного ни кто не даст.

— Я все равно считаю, что нужно брать синицу и хрен с ним с журавлем!

— Вспомни, наш разговор о преображенных. Представь, что эта сволочь станет нашем мэром!

— Ну и пускай. Нет ни каких гарантий, что другой кандидат лучше окажется.

— Так ведь этого мы закроем. Да еще и повесим на него всех преображенных. Его тогда не просто повесят, но и лишат всю семью титулов и званий, — сказал Дмитрий.

— Сам же только что сказал, нет у нас доказательств. Посредник будет молчать. О твоем кинжале доподлинно ничего не известно, кроме того, что он теоретически, может вызвать преображение. Это косвенные доказательства, на них уголовное дело не построишь. У нас есть наемник, который точно подтвердит два факта. Первый, что посредник нанял его для выполнения теракта и принес соответствующий артефакт. И второе, что в качестве оплаты была принесена корона из музея. Вообще красиво получается. Мы одним задержанием вчера списали с себя два потенциально не раскрываемых дела. Этому нужно радоваться!

— Да я рад, на самом деле рад. Мне только все хочется сделать с умом и довести дело до конца, — горячо сказал Малинин. — Ты выслушай сначала, что я тебе предлагаю, а потом уже будем думать, что делать дальше.

— Хорошо, излагай, — Седов развалился в кресле, скрестив руки на груди. — Весь внимание.

Малинин коротко и четко изложил, то, что хотел бы предпринять. План получился неказистым и грубым, но ничего лучше предпринять было нельзя.

Выслушав коллегу, Самойлов сказал: