Город динозавров

Емец Дмитрий Александрович

Поэтому, увидев в глазок Иксу, я не сразу решился ей открыть, но она продолжала решительно трезвонить. Дома были мы с Нюсякой и с дедушкой. Мама с папой, как и собирались, с утра ушли за деталями для перемещателя. В коридор из комнаты выглянула Нюсяка, над головой которой, ухитряясь каким-то чудом не лопаться, кружились мыльные пузыри, которыми она мысленно жонглировала.

– Кто это приперся? – прошептала сестричка. Она любит иногда выражаться по-земному.

– Икса! – прошептал я.

– Почему ты ей не открываешь?

–

Ты что, с ума сошла? Пустить ее к нам?

– Но мы бы узнали, зачем она пришла.

Звонок надрывался как ненормальный, и от него у нас заложило уши. Икса догадывалась, что мы дома, и собиралась звонить до победного конца. Ей нравилось производить шум, и она не только нажимала на кнопку, но и барабанила кулаком в дверь.

– Открой! Вдруг она хочет сказать что-нибудь важное?! – поторопила меня Нюсяка, пытаясь встать на цыпочки и заглянуть в глазок.

– Хорошо, открою, – кивнул я, раздраженный такой бесцеремонностью. – А ты предупреди дедушку, пусть не выходит из ванной.

Я пристально осмотрел коридор и пинком отправил под шкаф валявшийся на полу золотой слиток. Потом смел в совок мелкие бриллианты, которые рассыпала с утра мама, и открыл дверь. В тот же миг я пожалел об этом, потому что нос к носу столкнулся с рассерженной Иксой, продолжавшей держать палец на кнопке звонка. Увидев меня, учительница отпустила кнопку. Справа и слева из-за ее спины, как два чертика из коробочки, вынырнули Мишка Урсуфьев и Игорь Рылов. Но стоило мне нахмуриться, как они вновь исчезли.

– Почему ты так долго не открывал? – подозрительно спросила Икса.

– Спал.

– Спал? Но сейчас двенадцатый час! – Видно было, что учительница не верит мне ни на грош.

– Будильник сломался, – сказал я. – Без будильника я могу спать сколько угодно и проснусь сам только на третьи сутки.

– Врешь! – пискнул позади Иксы Игорь Рылов.

Я промолчал, тем более что в этом случае он был прав. Я не спал всю предыдущую ночь, потому что мы всей семьей ходили навещать анкилозавра Прокла, гулявшего в парке Дубки. Нам Прокл очень обрадовался, а одного дотошного журналиста, сверкнувшего в темноте вспышкой фотоаппарата, загнал в канализационный люк.

– Ты один? Родители дома? – продолжала допрос Икса.

– Ушли, – сказал я.

Математичка и выглядывающие у нее из-за плеч Урсуфьев и Рылов воззрились на меня, пытаясь испепелить пронизывающим взглядом, и, лишь убедившись, что я ни в чем сознаваться не собираюсь, Икса сказала:

– Я полагаю, нам есть о чем поговорить! Где динозавр?

Я встревожился, хотя старался не подать виду. Сомнений не было: Мишка с Игорем поступили как последние ябеды и, чтобы отомстить мне, обо всем рассказали математичке.

– А вы здесь откуда? Просто проходили мимо? – строго спросил у них я.

– Нас прижали к стене! – уныло сказал Урсуфьев.

– Вынудили! – с издевкой подтвердил Рылов.

Но я не собирался сдаваться. Мы еще повоюем! Если рассказать Иксе правду,

то завтра история будет в газетах, а через день или два, раскапывая биографию моего семейства, обнаружатся несуразности: например, то, что мои родители живут вторую сотню лет, хотя выглядят тридцатилетними. Если у нас возьмут анализ крови, то самый плохой врач сразу сообразит, что эта кровь не может принадлежать землянину из-за совершенно иного строения. И я решил отрицать все до последнего. Даже если динозавр свалится Иксе на голову, я и тогда буду утверждать, что он померещился и мне, и ей.

– Что ты можешь сказать о динозаврах? – допытывалась математичка.

– По-моему, сейчас в городе их полно. Не понимаю, при чем здесь мы? – Я тянул время, чтобы узнать, как много успели рассказать ей Урсуфьев и Рылов.

– Но у вас-то динозавр оказался раньше, чем у остальных! Вот что странно! – нахмурилась Икса. – В нашем подъезде эти удивительные события начались полтора месяца назад.

– Мы-то при чем? Мы домашних животных вообще не держим, у нас от них аллергия, насморк, сыпь.

– Отлично, я сама посмотрю и проверю, – злорадно сказала математичка и с решительным видом шагнула в нашу квартиру.

За ней, немного помедлив, просочились и Урсуфьев с Рыловым. Пристально вглядываясь в стены, точно опасаясь, что они вот-вот оживут, Икса двинулась по коридору. За ней гуськом шли Мишка с Игорем. Я незаметно погрозил им кулаком, а Рылов в ответ показал мне язык.

– Почему у вас обои содраны? Кто их обдирал? – подозрительно спросила Икса, показывая на стену, где отчетливо были видны следы когтей тираннозавра Шпрота.

Сколько раз я пытался отучить его от привычки точить когти об обои, но не сумел.

– Мы сами сдираем. У нас ремонт.

– Но в других местах обои целые? – подозрительно поинтересовалась Икса.

– Мы не все сразу сдираем, а понемножку, – хладнокровно объяснил я.

Не думаю, чтобы Икса мне поверила, но возразить не смогла и отступила, решив найти более неопровержимые улики присутствия у нас в квартире динозавра.

Дверь в комнату скрипнула, чуть приоткрылась, и в коридор выглянула Нюсяка. На плече у нее с хмурым видом сидел археоптерикс Козявка. Прежде чем Икса и Урсуфьев с Рыловым увидели маленького ящера, он быстро слетел с плеча и исчез в комнате. Наш Козявка не особенно жаловал посторонних и старался лишний раз не попадаться на глаза.

Сестра болтала соломинкой в стакане с мылом и выдувала огромные пузыри – самое интеллектуальное занятие, на которое она способна.

– Мусорником пахнет! – поморщилась Нюсяка, покосившись на Игоря с Мишкой. Хотя прошло недели три с тех пор, как я закрыл их в контейнере, запах еще не выветрился.

Икса уставилась на Нюсяку, и глаза у нее торжествующе засверкали. Она решила расспросить мою сестрицу, зная, что маленькие дети совершенно не умеют хранить секретов. У них что на уме, то и на языке.