Город, где живёт магия. Трилогия
Шрифт:
– Не хотелось бы прерывать ваш разговор, но Вероника обещала мне первый танец, - сказал он, взяв меня за руку и направляясь в сторону танцующих пар.
– Я пришлю машину!
– прокричал мне вслед Фогль.
– Чего он от тебя хотел?
– спросил Дарий.
– Чтобы я приехала в МН завтра утром. Кто-то прислал им анонимное письмо. Об убийстве декана, - шёпотом ответила я.
– Там было сказано, будто я могу что-то рассказать. Теперь меня хотят допросить.
– Мне он об этом не сообщил, - со злостью отозвался Княжевич.
Почему автор письма молчал так долго? Возможно, он сознавал, что тоже в опасности? Если бы я могла узнать, кто это, и найти способ поговорить с ним...
Дарий молчал, размышляя над тем, что я ему рассказала. Я чувствовала, как его рука медленно движется вдоль позвоночника по шёлку и кружеву платья. Мы не танцевали с ним с того праздника, на котором я едва не погибла, и временами мне начинало казаться, что это никогда не повторится - его глаза очень близко, плавное кружение под музыку, моя рука в его ладони.
– Что мне ему завтра сказать? Правду? А если он спросит, почему я молчала раньше?
– Я ему не доверяю, - проговорил Княжевич.
– Но я что-нибудь придумаю. Не бойся.
– Розенберг здесь?
– Нет, ему срочно пришлось куда-то уехать.
– Как вовремя, - заметила я.
– Скажешь Фоглю, что будешь отвечать на его вопросы только при мне.
– Я требую присутствия своего адвоката?
– Вроде того, - с усмешкой ответил он.
Когда мы оказались возле выхода из зала, Дарий остановился и, продолжая держать меня за руку, повёл за собой в холл, а затем - в один из коридоров особняка. Я не возражала. Оказаться подальше от толпы гостей - это было то, чего мне сейчас больше всего хотелось. Почти все гости в это время танцевали или наблюдали за танцующими парами, поэтому коридоры оставались пустыми. Здесь даже горели не все светильники, создавая диковинную атмосферу чего-то загадочного, словно мы находились в старом замке, и я невольно вспомнила слова Тео о призраках.
Мы остановились, и я посмотрела на Дария, лицо которого в полумраке казалось бледным. Мне так много хотелось ему сказать, но я молчала, не находя слов для того, чтобы объяснить, почему не могу обсуждать свою помолвку. Отчего же всё так перепуталось?
Он с силой притиснул меня к себе. Дыхание перехватило. Меня ещё никогда так крепко не обнимали.
Негромкий, но отчётливый кашель донёсся до моего слуха. Кто-то подошёл к нам, а я даже не расслышала этого. Вздрогнув, я неохотно разжала руки и попыталась отстраниться от Княжевича.
Глава 49
Вероника
На некотором расстоянии от нас стоял Александр Владимирович. Выражение лица у него было равнодушное, даже скучающее, но почему-то это напугало меня больше, чем, если бы он злился. Внутри всё похолодело.
– Вынужден признать, что ты ведёшь себя совсем не так, как положено молодой девушке после официальной помолвки, - произнёс он, не глядя на Дария.
– Радуйся, что это я тебя здесь увидел, а не кто-то другой. Если тебе безразлична собственная репутация, то на свою мне не наплевать, и в моём доме я не намерен терпеть подобного поведения.
Он говорил так высокопарно, будто явился прямиком из девятнадцатого века. В голосе старшего Воронича ощущались сарказм и холод. Я бросила взгляд на Княжевича и закусила губу.
– Должен сказать, что...
– начал Дарий, но Александр Владимирович только отмахнулся от него.
– А вас я и вовсе не собираюсь слушать, молодой человек, - бросил он.
– Не вы ли не так давно вышли из темницы по обвинению в том, что использовали в своих целях эту девушку? Пока Веронике не исполнилось двадцати одного года, я несу за неё ответственность, и больше вы не посмеете к ней прикасаться.
Ухватив твёрдыми пальцами чуть выше моего локтя, Воронич повёл меня за собой. Со стороны это выглядело, будто мы просто прогуливаемся, как соскучившиеся друг по другу родственники. Но его хватка была железной, и ни малейшей попытки вырваться он бы не позволил.
– Боюсь, что для тебя праздник уже закончился, - проговорил он, вталкивая меня в отведённую мне комнату.
– Не очень-то и хотелось, - пробурчала я, потирая руку, на которой наверняка остались синяки.
– Какое вы имеете право мною распоряжаться? Кто вы такой?!
– Лучше тебе не знать, каким я могу быть, если меня по-настоящему разозлить, - холодно произнёс он.
– Пока ты в моём доме и не закончила учёбу, будешь подчиняться моим правилам. Заруби себе это на носу.
Дверь закрылась, и я услышала звук поворачиваемого в замке ключа. Откуда он его взял? Я даже не знала, что эта комната запирается.
Задёрнув шторы, за которыми продолжали лететь невесомые снежинки, я начала неловко снимать платье, путаясь в застёжках. Праздник закончился, карета превратилась в тыкву, а Золушка теперь под домашним арестом. Плохое предчувствие не обмануло.
А завтра нужно ехать в офис МН и там отвечать на каверзные вопросы Фогля. Дарий обещал что-нибудь придумать. А если Карл Розенберг уже поставлен в известность о том, что я стала свидетельницей его преступления? Мог ли Мартин ему рассказать? Он ещё не получил от меня ключ, который я оставила в своей комнате в Лондоне, но долго ли это будет удерживать его?
В спальне было довольно тепло, но меня пробирал озноб. Я легла на кровать и укрылась мягким пледом, чувствуя себя совершенно разбитой и больной. Хорошо, если б всё это оказалось лишь сном, и пробуждение наступило бы совсем в другом месте - в квартире Дария, например.
Не заметив, как заснула, я проспала всю ночь тяжёлым и беспокойным сном. Разбудил стук в дверь. Оказалось, Фогль позвонил Вороничу и предупредил его, что за мной скоро должна прибыть машина из Магического Надзора. Увы, мне это не приснилось. День выдался хмурым, после вчерашнего снегопада выросли огромные сугробы, и мне казалось, будто весь мир замело снегом, и нет больше ничего, кроме белого цвета и холодных кристаллов.
Я приняла душ, оделась, без всякого аппетита съела завтрак, который принесли прямо в комнату, и приготовилась ждать. Машина приехала ближе к обеду. В МН не хотелось, но я понимала, что это единственная возможность увидеть Княжевича до возвращения в Англию.