Город горячих точек
Шрифт:
– Можно, - Спокойно ответил "отче", - Но лучше не стоит. Один Жозеф все равно ничего не сделает, если мы будем отдавать приказы крестоносцам и остальной пастве через его голову. В конце-концов, его репутация играет против него. Так что Доминик поступил правильно, тем более, что он перестраховался: кроме преданного лично Александру десятка боевых братьев и дюжины нейтральных крестоносцев он оставил и группу Келаря. Их почти два десятка, да еще и наши болванчики подчиняются напрямую ему, а не временному лидеру.
– Я не знал про это, - Угрюмо сказал Феодор, а Остап тихо ахнул,
– Но какой тогда смысл? Зачем мы радовались, зачем строили планы, зачем, - Запричитал молодой монах.
– Уймись уже. Сейчас отче нам все объяснит, - Рыкнул мужчина на своего товарища. Впрочем, и в его голосе Виктор различил неуверенные нотки.
– Все просто, братья. Келарь с самого начала был предан мне и только мне, - Торжественно объявил старый священник. Дождавшись, пока пройдут радостные возгласы, он продолжил:
– Таким образом, мы легко возьмем власть сразу, как только Доминик завязнет в сражении за институт. Нет, не так: мы возьмем власть тогда, и только тогда, когда он превратит во второй алтарь тот артефакт. Скажу вам больше - у нас есть возможность устранить наглого иностранца практически в любое время. Так что повод для радости у вас действительно есть.
– Это просто замечательная новость, отче, - Сразу отозвался Феодор. Однако, помолчав, он осторожно спросил:
– Но как же быть с Алтарем? Ведь управлять им может только испанец. А без ауры святости, усиления молитв и остального вся наша затея не имеет никакого смысла!
– Хороший вопрос, брат мой. Но поэтому я и сказал, что мы поднимем бунт только после получения артефакта: сдвоенный Алтарь должен усилиться настолько, что будет расти самостоятельно. Как и выполнять все уже заданные функции. Оператор ему будет не нужен.
– Не нужен? Но подождите, отче… - Вмешался Остап, однако, судя по сдавленному всхлипу, тут же получил в живот чем-то тяжелым.
– Не раскрывай рот, пока тебе не будет позволено, возлюбленный брат мой, - Проскрипел его собеседник, - А то я лично наложу на тебя епитимью.
Остап сдавленно квакнул, закашлялся, но больше ничего говорить не стал. Разве что головой закивал, но этого Виктор увидеть не мог.
– И все же, нам бы хотелось подробностей, отче, - Учтиво попросил старца Феодор.
– А подробности вам ни к чему, - Отрезал старик, - Вам нужно знать лишь самый общий план: сперва мы во всем помогаем Доминику: собирать отряды, отоваривать наемников, расчищать площадь у корпусов. Будем молиться все первую фазу. Потом, когда от нас уже ничего не будет зависеть, продолжим выполнять свои обязанности и одновременно с этим ждем условного сигнала от моего человека. Как только он даст знак, или Алтарь резко начнет усиливаться - мы захватим власть. И пускать обратно в церковь будем только тех, кто признает Александра истинным Патриархом. Остальное вам знать не нужно. Вы поняли, что я…
Виктор резко оторвался от стены и машинально закинул мерзотный удлинитель ушей в инвентарь. Спустя долю секунды его примеру последовал и Коловрат, потревоженный резкими движениями напарника.
– Что случилось, Вик?
– Недовольно спросил он, но тут же осекся, когда из-за поворота выскочил взмыленный служка.
– Ах, вот вы где! А я вас везде ищу, уважаемый Коловрат, Санитар, - С облегчением вздохнул он, - Прошу вас, идемте со мной. Собрание начнется через десять минут. Почти все уже собрались.
– Что будем делать?
– Шепотом спросил у напарника Коловрат, пока они шли вслед за спешащим впереди монашком. Полученная информация выбила язычника из колеи, и теперь он лихорадочно думал, что ему предпринять дальше: бить ли тревогу, броситься ли искать Серафима, или вовсе пустить все на самотек, надеясь на извечный русский Авось.
– Как что делать: если это лето — чистить ягоды и варить варенье; если зима — пить с этим вареньем чай, - Хмыкнул на его реплику Санитар. Паника друга его только забавляла. В отличие от Коловрата, он не видел в услышанном ничего сверхъестественного: очередная борьба за власть. Сколько таких было, сколько еще будет?
– Хватит своих философов цитировать, - Прошипел ему разозленный адепт Перуна, - Я тебя серьезно спрашиваю! По конкретному делу! Ты хоть представляешь, в какое дерьмо мы только что вляпались?! Да я с самой Катастрофы церковников знаю. С их предыдущим лидером один коньяк вместе пили! А тут такое!
– Ну и что ты предлагаешь?
– Холодно спросил напарника Виктор, - Если они поймут, что их планы раскрыты, то вместо относительно бескровного переворота начнется бойня. И тогда Новым Христианам как группировке точно придет хана. Независимо от того, кто в итоге выиграет кресло патриарха. Это что касается священников. Мы же, в свою очередь, не то что обещанного не получим: еще и ввяжемся в чужой конфликт, пропустим шанс поднять уровни в институте, а в худшем случае - нам будет полностью закрыт доступ на их территорию. Про потерю времени и повышенную опасность тоже забывать не стоит.
– И что, мне теперь просто стоять и ждать смерти Доминика? А ведь Серафим не согласится с этими уродами! Ты хочешь…
– Уймись!
– Прошипел ему Санитар. Совсем как тот дед неугомонному Остапу. Служка впереди уже начал недоуменно оглядываться, услышав перепалку двух напарников. Успокаивающе улыбнувшись проводнику, хитокири дождался, пока тот отвернется, и продолжил:
– Просто отправь сообщение Серафиму. Мы в одном здании - оно придет за несколько часов. Даже пять-шесть - не проблема. Успеют, если захотят. А там пусть уже монахи сами решают, что делать с этой информацией. И добавь в письме, чтобы он тебе не отвечал. Все равно уже будем в рейде, а тебе ждать ответа - лишняя нервотрепка.
Язычник нахмурился, возмущенно свел вместе брови, но потом, чуть подумав, кивнул головой. Ему не слишком понравилось предложенное Санитаром решение, но лучшего он придумать не мог. Поднимать панику, действительно, не стоило, а старый друг достаточно влиятелен и мудр, чтобы правильно распорядиться переданной Коловратом информацией.
– Кстати, а кто такие эти крестоносцы?
– Вдруг полюбопытствовал Санитар. Не то, чтобы ему действительно было интересно, просто неприятно было смотреть на насупленное лицо друга и его беспокойство.