Шрифт:
Глава 1. Мужчина на костюме
Яркий свет пронзил мои веки. Я начала открывать глаза, и моему взору престало странное помещение. Это была странная комната круглой формы. В самом центре, на потолке была куполообразная лампа. Она испускала тусклый бело-лунный свет. Эта лампа озаряла своим светом всё помещение. Плинтус, что у потолка, что у пола, был странным. Он был болезненно-жёлтого цвета. Словно пожелтевший синяк. От этого плинтуса к разным настенным прибором вели такие же бледно-желтые трубки. Приборы на стенах
Переведя взгляд вверх, я увидела ламу, которая напоминала мне хирургическую. Это был плоский диск имевший вид цветка. На каждом листе были мощные лампы, которые ослепляли меня своим светом. Я попыталась махнуть рукой чтобы отодвинуть эту лампу, но не смогла. Дёрнув руку, я поняла, что она скована. Переведя на неё взгляд, я увидела что-то напоминающее наручники, однако более узкоспециализированные. Одно кольцо идеально обхватывало мою руку. Второе же было мелким, походило скорей на зажим и крепилось к бортику койки.
Только тут я поняла, что лежу на больничной кровати. Резко мотая головой, паника уже начала порабощать мой разум, я оглядела себя. Моё тело покоилось под больничным одеялом, а руки лежали вдоль тела. Обе они были скованы. К ним были подсоединены различные трубки. Левая рука была замотана в бинты. Ужас пожирал меня. Хотелось сбежать, укрыться, снова уснуть или наконец проснуться, но тщетно. Я трясла руками, сжимала ладони пытаясь выскользнуть из пут. Как и следовало ожидать, это не принесло результата.
Вдруг в комнату вошли двое людей. Это были девушки в розовых халатах. Похожи они были на врачей или медсестер. Они возмущённо переговаривались на странном языке. Он походил на мой, родной. Порой даже встречались слова, которые я точно знала. Однако между ними была пропасть из незнакомых мне слов. Девушки подошли ко мне, и я начла ещё яростнее брыкаться и извиваться.
Я кричала им, но они меня игнорировали, хотя я знала, что они меня понимают. Подойдя ко мне, одна из медсестёр, начала плавно махать руками и методично шипеть, призывая меня успокоится. Вторая же ушла куда-то за спину и с чем-то возилась. Прошло не меньше минуты перед тем, как я начала успокаиваться. Моё тело изнемогало от усталости, а страх начал улетучиваться. Меня не покидала мысль что эта врачиха что-то мне вколола или ввела через эти катетеры на моих руки и что в ближайшие пару минут я в новь отключусь. Впрочем, ничего не произошло. Я лежала на койке и уже обе женщины пытались привести меня в чувства.
Одна из медсестёр удалилась и в этот раз я обратила внимание на то, через что она ушла. Раннее я не заметила в комнате каких-либо дверей, но, когда эта женщина подошла к одной из стен я увидела, что часть стены разверзлась словно пасть. Это зрелище меня так поразило, что я чуть не потеряла сознание, но оставшаяся медсестра заметила это и ввела мне какой-то препарат. Мне стало лучше.
Я просила медсестру меня освободить, но она делала вид что меня не понимает. Однако, когда я сказала, что свет лампы меня слепить то она тут же её выключила и отодвинула в сторону. Я пыталась расспросить женщину о том, «где я», «кто они», и она даже попыталась мне что-то объяснить, но я поняла, что это была бесполезная просьба. Хотя наши языки и похожи, и, скорей всего, родственны, я не могла в полной мере понять, что она мне говорит. Знакомые слова проскакивали, такие как: «больница», «палата», «реабилитация». Но такое объяснение не принесло понимания. Пока мы говорили я подметила что в её речи я узнаю не только слова моего языка, но и некоторые иностранные, которые я учила в детстве. Я попыталась объясниться, как могла на этих языках. Но женщина помотала головой. Видимо, она, как в прочем и я, прогуливала уроки иностранного в школе.
Продолжив осматривать комнату, я заметила, что слева от меня был ряд стульев у стены. Ещё левее комод. Окон не было видно. Я начала объяснять женщине что мне душно и мне необходимо подышать свежим воздухом. Я увидела, что стела вновь разверзлась, впуская внутрь нового человека.
Это был высокий, стройный мужчина в деловом костюме серого цвета. Заострённый лацкан, чуть темнее костюма, оттенял белую рубашку из-под воротника которого выглядывала чёрная бабочка. В руках он нёс чёрный дипломат. Ему было лет тридцать. Шёл он уверенной, раскидистой и слегка небрежной походкой. Его туфли издавали довольно громкий цокот пока он пересекал палату.
Встав в цент комнаты, он посмотрел на меня, а затем в сторону медсестры и сказала:
– Сестра, у нас деликатный разговор.
Далее он сказал что-то о правилах. Здесь количество незнакомых мне слов возросло в разы. Медсестра гневно на него посмотрела и начала уходить. Мужчина же проводил её притворной улыбкой со словами:
– Давайте-давайте.
Когда медсестра ушла, то загадочный мужчина устроился на стул возле моей койки. Он положил на тумбочку свой кейс и начал в нём рыться.
Достав оттуда папку, он спросил:
– Как вас зову? – спросил он, затем повторил эту фразу, заменяя её слова на незнакомые мне.
– Екатерина. – ответила я.
Он кивнул и начал листать папку. Бубня себе под нос:
– Катя, Катя, Катя…
– Вы…? – хотела спросить я, но, заметив, что он меня не слушает, умолкла.
Перелистнув очередной файл, он вдруг остановился, вглядываясь в него. Затем он перевёл взгляд на меня, а затем снова в папу и сказал:
– Наконец-то я вас нашёл! Так, посмотрим, из какого вы у нас времени… Ага, начало двадцать первого века. Хорошо, с этим можно начать работать.
– Простите, вы… – вновь хотела спросить я, но тот прошипел неотрывная глаз от документа.
– Точно, вспомнил. Да, я вас помню. Бедняжка, нелегко вам придётся.
– Нелегко?
– Что ж. – он вынул из файла кипу бумаг и отложил папку в сторону. – Льдинка, вы моя, льдинка. Как же вас угораздило.
Конец ознакомительного фрагмента.