Город Масок
Шрифт:
У Леоноры не было детей, и Арианна не слишком хорошо ее знала, но ее муж, старший брат Джанфранко, умер несколько лет назад, оставив ей приличное состояние, сколоченное на продаже туристам безделушек. Так что дом был весьма комфортабелен, а Леонора казалась доброй и сердечной женщиной. И она останется в Беллеции! Арианна и не представляла себе, что так легко отделается. Однако, когда она прощалась с родителями и братьями, слезы навернулись ей на глаза. И если раньше она чувствовала себя утомленной бесконечным однообразием жизни на Торроне с его небольшим населением и отсутствием приключений, то теперь она ощутила свое одиночество и ей захотелось заслужить прощение родителей.
Люсьен проснулся на жесткой маленькой кровати и увидел льющийся в окно солнечный свет.
Выглянув наружу, он увидел зеленый канал под ярким синим небом. Итак, он вернулся. Судя по всему, в Беллеции только начинался следующий день, несмотря на то, что в его мире была ночь.
Он провел бесконечно долгий, грустный день в своей постели в Лондоне, слегка оживившись при виде картинок из книг о Венеции, которые его отец принес из библиотеки. Люсьен потрогал голову, с трудом веря, что к нему вернулись его кудри. В дверь тихонько постучали, и внезапно из-за приоткрытой двери высунулась голова весьма уродливого старика.
— Быстро! — прошептал он. — Мы должны убраться подальше, прежде чем они заметят, что тебя нет!
И не дожидаясь ответа, он схватил Люсьена за локоть и потащил из комнаты, потом через двор к причалу Школы, где была привязана узкая черная мандола. Он толкнул Люсьена в лодку, умело развернул ее, и они поплыли по каналу с впечатляющей скоростью.
— Куда мы плывем? — спросил Люсьен, не знавший, спасли его или похитили. Как и в предыдущий свой визит в Беллецию, он «плыл по течению», наслаждаясь ощущением здоровья и тем, что находится в самом центре разворачивающихся событий.
— В лабораторию, — коротко ответил мандольер.— Синьор Родольфо ждет вас.
Так как это ни о чем ему не говорило, Люсьен молчал всю дорогу, пока мандола не причалила, судя по всему неподалеку от той большой площади, где он был вчера. Над крышами были видны серебряные купола собора, совсем близко. Его сопровождающий повел Люсьена по мраморным ступенькам, начинавшимся прямо у канала, через тяжелые деревянные двери, явно постоянно открытые, Внутри этого дома или дворца — чем бы это ни было — было довольно темно, и Люсьен задержался, пытаясь приспособиться после яркого света. Его повели дальше вверх по ступенькам, и, когда он решил, что находится на самом верху здания, мандольер остановился перед темной широкой деревянной дверью и постучал, пропуская Люсьена вперед. Люсьен замер, пытаясь разобраться, что же он видит. Это было нечто среднее между мастерской, химической лабораторией и библиотекой. И если под потолком и не висело чучело крокодила, то оно точно пришлось бы здесь к месту. Там было множество фолиантов в кожаных переплетах, полок, заставленных сосудами с разноцветными жидкостями и непонятными объектами. Там были огромные глобусы и странная конструкция из металлических кругов на подставке. И еще модель солнечной системы — Люсьен был уверен, что действующая. В углу, перед большим окном с низким подоконником сидел мужчина, одетый в черный бархат. Его одежда выглядела дорогой, и Люсьен сразу понял, что это кто-то важный, и, пожалуй, даже не из-за одежды, а благодаря окружавшей его атмосфере. Он был седым, высоким и худощавым, при этом сильно сутулился и смотрелся в своем кресле, как ястреб на насесте. Но в нем не было ничего пугающего, несмотря на исходившее от него ощущение контролируемой силы. Этот человек сказал своему слуге, что он свободен, и Люсьен услышал, как за ним закрылась массивная дверь.
— Добро пожаловать, — произнес Родольфо. В его глазах сверкнула радость. Казалось, он сейчас начнет потирать руки от удовольствия. — Я ждал тебя.
— То же самое мне сказал тот старик, — ответил Люсьен, чувствуя себя довольно глупо. — Но я не понимаю, как это может быть. Я имею в виду, что даже я сам не знаю, как оказался здесь. И зачем.
— Но ты, верно, догадался, что это связано с твоей тетрадью, — ответил Родольфо, — ты же смог попасть сюда во второй раз.
— Да, но... — Люсьен замолчал. Как этот человек узнал о тетради? И как он узнал, что это произошло во второй раз?
У Люсьена ушел почти целый день на попытки уснуть с тетрадью в руке, а сон все не шел. Он положил тетрадь в карман до того, как появился странный старик, и она все еще была там, под одеждой Арианны, которую он так рад был вновь ощутить на себе.
— Я не знал, что ожидал именно тебя, — продолжал Родольфо, — но, увидев в Школе, сразу понял, что ты именно тот, кто мне нужен.
— Я не видел вас там, — возразил Люсьен.
— А меня невозможно было увидеть, — скромно ответил Родольфо.
Он встал и, жестом позвав Люсьена за собой, прошел в темный угол комнаты, закрытый шторой из серебристой парчи. Когда Родольфо отдернул ее, Люсьен не сразу понял, что же он видит. На первый взгляд, это было похоже на набор телевизионных экранов, если бы это не звучало слишком современно и технологично. Шесть небольших овальных зеркал в витиевато украшенных рамах из чего-то похожего на эбонит, показывали движущиеся изображения различных мест, причем некоторые из них Люсьен узнал. Там были Школа и Пьяцца, кажется внутренность собора и три других места, все — богато обставленные комнаты, которых он не знал, но которые выглядели явно по-беллециански. Под зеркалами был сложный набор рифленых ручек и медных рычагов, с множеством позиций, отмеченных знаками, очень похожими на знаки Зодиака, хотя многие из них Люсьен точно никогда раньше не видел. Он отказался от попыток понять увиденное — проще было думать о Беллеции как о сне. Родольфо указал на зеркало, которое показывало Школу мандольеров, и Люсьен понял, как его вчера увидели. Пока он восхищенно рассматривал его, маленькая мандола вплыла в поле зрения, элегантная миниатюрная фигурка легко соскочила с нее и, сопровождаемая толпой служащих Школы, скрылась в воротах.
— Это Герцогиня? — спросил Люсьен. — Она пришла проверить новых рекрутов. И ей будет интересно, что же с тобой случилось.
— Зеркало, зеркало на стене, — пробормотал Люсьен. Родольфо посмотрел на него удивленно.
— Магия, — сделал вывод мальчик.
— Вовсе нет, — слегка раздраженно сказал Родольфо. — Наука.
— Хорошо, я понял, как вы меня увидели, — но как вы поняли, что это именно я? Я так не похож на беллецианца?
Родольфо внимательно вгляделся в его лицо:
— Ты и правда не знаешь? — сказал он. — Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Широкими шагами он подошел к окну, открыл створки и перебросил длинные ноги через подоконник. Люсьен успел испугаться, прежде чем понял, что снаружи находится что-то вроде сада на крыше. Родольфо кивнул, и Люсьен последовал за ним. Это было похоже на оазис в самом сердце города. Но Люсьен сразу понял, что сад гораздо больше, чем мог бы быть: он занимал площадь гораздо большую, чем крыша здания, где они находились. Он таял вдали, и Люсьену по казалось, что где-то там он видит нескольких павлинов. В огромных кадках росли настоящие большие деревья, всюду было множество цветов, наполнявших воздух густым ароматом. В середине сада бил фонтан. «Еще немного науки», — подумал Люсьен. Большая часть сада была тенистой, и там, между двумя деревьями, висел гамак, а у самой балюстрады, окружавшей сад, солнце заливало покрытую плиткой террасу. Родольфо стоял на солнце и ждал его. Когда Люсьен подошел, он аккуратно взял его за плечи и слегка надавил на них.
— Что ты видишь? — спросил он. Люсьен сначала посмотрел прямо, на Беллецию, ее серебряные шпили и колокольни, сверкающие на фоне неба, но Родольфо было нужно другое. Он снова направил голову Люсьена вниз, на плитку, покрытую загадочными астрономическими узорами.
«Как раз такими, какими должен пользоваться волшебник», — подумал Люсьен. И тут Люсьен увидел то, что ему так настойчиво пытались показать. Тень. От их ног тянулся темный силуэт.
Силуэт одного человека.
— Я ждал кого-то без тени.