Город Масок
Шрифт:
Он рассказал ей обо всем — о смерти матери, беспутстве брата, болезни отца и, конечно, о встрече с бывшим приятелем из университета, который, как оказалось, знал кого- то,готового заплатить большие деньги человеку, отчаявшемуся достаточно для того, чтобы решиться на все что угодно.
— Ты оказался не более чем инструментом, — сказала Герцогиня более благосклонно, — таким же, как твой кинжал, инструментом в чьих-то руках. Продолжим. Ты назвал инквизитору имя своего нанимателя.
Парола кивнул и собрался было повторить его, но Герцогиня остановила его.
—Мы не будем произносить его вслух. Я и сама узнала, кто это был. Сейчас для меня будет лучше, если мы не будем вести публичное расследование, в результате которого ты был бы обвинен и осужден. Я предпочитаю судить тебя и провозгласить приговор здесь и сейчас.
— Да, миледи, — прошептал Парола, не сомневаясь, что настал его последний час и вскоре телохранитель Герцогини исполнит приговор своим мечом. — Только скажите, что прощаете меня и пообещайте передать весточку отцу. Потом я хотел бы исповедаться, перед тем как приговор будет приведен в исполнение.
— Я прощаю тебя, — сказала Герцогиня, улыбнувшись под маской, — но мне кажется немного необычным желание исповедаться, перед тем как отправиться в Scuola Mandoliera. Это вроде не настолько серьезно, как посвящение в рыцари.
Сбитый с толку Парола посмотрел на нее снизу вверх.
— Вы отпускаете меня, миледи?
— Не совсем, — ответила Герцогиня. — Я оставляю . тебя к моим услугам. Тебя обучат в Школе, и ты станешь одним из моих мандольеров — тебе ведь еще нет двадцати пяти?
— Мне девятнадцать, — пробормотал Парола.
— Наконец, ты получишь респектабельную профессию, — сказала Герцогиня. — Нельзя позволить, чтобы ты и дальше зарабатывал себе на жизнь, нападая на людей с ножом.
Родители Люсьена продолжали вести себя таинственно. Перед уходом на работу отец подмигнул ему и сказал:»Увидимся вечером». Слова и объятие были обычными, а вот подмигивание — нет.
Мама почти целый день провела на занятиях, но во время завтрака она сказала6»Я буду очень занята сегодня, Люсьен,но мы сможем поговорить вечером».
«Поговорить о чем?»— гадал Люсьен, но был рад остаться один. Ему нужно было время отоспаться и обдумать все происходящее, и, хотя мамы не было целый день он удержался от соблазна вернуться в Беллецию и узнать, что происходит там этой ночью.
Последнее время ночные визиты в город все сильнее беспокоили его. Ситуация там становилась все более опасной. Только элемент неожиданности и удача сделали Люсьена героем в неудачном покушении на Герцогиню. а не одной из жертв. Он гадал, что же стало бы здесь с его телом, если бы его ударили ножом в Беллеции. Быть может, мама с папой, войдя в комнату, нашли бы его мертвым на залитых кровью простынях?
Его грезы становились все более отвратительными. Что, если бы они начали охотиться за убийцей здесь, в Лондоне? Он никогда бы не был пойман, и Люсьен просто стал бы еще одной цифрой в статистическом отчете, еще одним нераскрытым делом об убийстве стало бы больше. А что стало бы с телом в Беллеции? Может, оно просто исчезло бы? Если бы убийце повезло, узнал бы кто-нибудь, что он погиб, защищая Герцогиню ?
У Люсьена не было ответов на переполнявшие его вопросы, он заснул и проспал до обеда. Ему снились сны, в которых беллецианский убийца с кинжалом из костей мерлино в руке, стоя на взятом из двадцать первого века месте для дачи показаний, говорил: «Вы не можете без тела доказать, что я убил его». Кровь капала с кинжала прямо на пол зала суда, и Люсьен знал, что это была его кровь.
В северной части города располагался небольшой канал, где обучались будущие мандольеры.
Сюда не заходили ни посетители, ни туристы, это была тихая заводь — во всех смыслах этого слова. Он был достаточно узким, и дома на его берегах располагались совсем близко друг от друга. Два из них были соединены приватным мостом, связавшим их верхние этажи. Эти дома принадлежали Эджидио и Фиорентино, старшим братьям Родольфо.
Они все еще были весьма красивыми мужчинами, хотя старшему из них, Эджидио, было уже сорок пять, что для беллеццианца было достаточно почтенным возрастом. Находясь дома, в одном доме или в другом, или гуляя над каналом по маленькому мосту, они часто развлекали себя наблюдением за стараниями молодых мандольеров.
В свои дни они были лучшими мандольерами в Беллеции, и при этом самыми красивыми. Они водили «Баркону» на празднования Венчания с Морем и заработали хорошие деньги, катая туристов по Большому Каналу. Как и все мандольеры, они с двадцати пяти лет получили щедрую пенсию от Герцогини. И уже за это, даже если бы не имелось других причин, они были ей глубоко признательны.
Эджидио открыл магазин, в котором продавал бумагу, карандаши и тетради, покрытые закрученными узорами под мрамор, такими же, как те, что украшали талисман Люсьена. Шли годы, Родольфо основал свою лабораторию в соседнем с Герцогиней дворце, и его умения помогли улучшить ассортимент магазина Эджидио настолько, что ему завидовала вся Европа. Этот магазин, расположенный на маленькой улочке поблизости от собора, был всегда полон туристов.
У Фиорентино был кулинарный талант, и благодаря деньгам Герцогини он открыл кофейню на Пьяцца Меддалена. Он начал очень скромно, но вскоре расширил дело, купив соседние магазины, и открыл шикарный ресторан. «От Фиорентино» стало символом хорошей кухни по всему Серединному Морю. Оба брата процветали, но так и не женились. Казалось, что ни одна другая женщина не может привлечь внимание того, кто когда-то был фаворитом Герцогини. Они оставались ее преданными слугами, готовыми сделать все. что она попросит. И если они ревновали ее к младшему брату, остававшемуся рядом с ней уже почти двадцать лет, то никогда не показывали этого.
Сегодня братья пили вино на террасе дома Эджидио Они наблюдали, как очередной новичок учился поворачивать заполненную людьми мандолу в середине канала, при этом не прекращая беседовать на умные темы с «туристами», бывшими на самом деле экзаменаторам и Школы.
Каждый мандольер должен был сдать экзамены по беллецианской истории, музыке, литературе и искусству, не говоря уже о проверке его профессиональных навыков.
Этот субъект, бесспорно красивый, похоже, очень плохо справлялся со своей задачей. Братья хлопали друг друга по плечу, а потом громко рассмеялись, когда юноша потерял свое весло и был сброшен вслед за ним в воду экзаменаторами. Фиорентино заметил еще одну мандолу. гораздо более умело управляемую, которая быстро пересеяла канал и остановилась у причала Эджидио.