Город несколько лет спустя
Шрифт:
– Что не приходило? – тревожно взглянул на него Дафф.
Он, казалось, был ошарашен таким вниманием слушателя.
– Ну, я всегда работал один. Может, пришло время попробовать совершить крупный проект?
– Теплицу? – с надеждой спросил торговец.
– Да нет, мост! Синий – очень хороший цвет… Ну, я, пожалуй, пошел.
Отдав оторопевшему Даффу окурок и любезно улыбнувшись на прощание, Дэнни-бой растворился в темноте.
Со следующей недели он начал собирать синюю краску.
ГЛАВА 6
Вскоре
– Кто-то едет!
Вскарабкавшись на миндальное дерево, она разглядела сквозь листву цветастый фургон, на боку которого был намалеван Сан-Франциско – она узнала Город по силуэту пирамидального здания. Повозка ярким пятном выделялась на фоне пыльного пейзажа равнины. Девушка вытянула шею, изо всех сил стараясь рассмотреть возницу. Когда ей это наконец удалось, она была немного разочарована – экипажем правил худой мужчина среднего возраста с жиденькими русыми волосами. Чего уж таить, она ожидала большего.
Мэри встретила новоприбывшего любезным приветствием, держа, однако, старенькое ружье в руках. Она была одета в джинсы и выгоревшую синюю майку, ветер трепал распущенные волосы.
– Приветствую вас, милая дама! Может быть, вас заинтересуют мои товары, проделавшие длинный путь от Сан-Франциско? – прокричал возница, натягивая поводья.
Друг, недоверчиво косясь на задиристого терьера, обнюхивал колеса повозки.
Мать, щурясь на солнце, пристально всматривалась в торговца, а тот продолжал расхваливать свое добро:
– Гвозди, болты, инструменты, ткани на любой вкус, семена, керосин…
– Вы из Сан-Франциско? – оборвала его женщина на полуслове.
– Ну да!
– Вы живете в Хайте, – медленно произнесла она.
– Точно, но как вы…
– Я вас знаю! – воскликнула мать, роняя ружье. – У вас еще был киоск, я всегда покупала там журналы! Боже мой, я не знаю, как вас зовут, но ваше лицо! Я помню его так отчетливо! А вы, вы меня помните?!
Сквозь листву девушка увидела, как худощавый человек спрыгивает с козел и быстрыми шагами идет к крыльцу. Мать обняла его, всхлипывая. Дочь была потрясена теплым приемом, который обычно сдержанная и подозрительная женщина оказала торговцу. Друг, тоже, очевидно, удивленный, осторожно обнюхивал ноги незнакомца.
Звали торговца Леоном, и он остался на обед в их доме. Лежа в гамаке рядом с крыльцом, девушка сквозь дрему слышала приглушенные разговоры.
– Это так глупо, но я не могу остановить слезы. Просто… просто все это было так давно, сто лет назад! Сейчас мне иногда кажется, что прошлой жизни не было, я увидела ее во сне, и все никак не могу забыть.
– Как вы оказались здесь?
– Наверное, после смерти мужа я запаниковала. Сейчас я думаю, что была не в себе в те дни. Села в нашу машину и поехала, не зная, куда и зачем. Где-то возле Сакраменто свернула с главного шоссе и попала сюда. Единственное, почему я осталась здесь, – у меня кончился бензин.
– Одинокая перепуганная беременная женщина… Тяжело вам пришлось.
– Я плохо помню те дни. Все делалось на автомате.
– Вам тут не скучно? Есть соседи?
– Немного, да и с теми мы почти не общаемся. Большинство местных жителей винят Сан-Франциско в том, что произошло. Нас сторонятся, не доверяют. Ну а как вы? Что сейчас происходит в Городе?
– Жизнь налаживается. Человек по имени Дафф создал торговый центр неподалеку от Пресидио. Кучка людей выжила в Чайна-тауне, несколько семей поселились около Причала – ловят рыбу, тем и живут. А центр… Вот в центре происходят странные вещи.
– Что вы имеете в виду?
– Это вотчина тех, кто называет себя артистами. Художники, музыканты, скульпторы, писатели, поэты и те, кто не подходит ни под одно из классических определений, творят там, создают свои произведения.
– Какие?
– Очень сложно описать. Они все немного сумасшедшие и имеют в своем распоряжении все ресурсы Города. Я не понимаю половину вещей, которые они делают, где уж тут передать словами. Это надо видеть.
– Я бы очень хотела… – прошептала Мэри.
– Через пару дней я возвращаюсь в Сан-Франциско. В моем фургоне найдется место для нескольких пассажиров. Если вы хотите…
Долгое молчание. Девушка, стряхнув последние остатки дремоты, прислушивалась. Наконец мать задумчиво произнесла:
– Не знаю, смогу ли я. Слишком много призраков, слишком много потерь – муж, дети, все друзья… Я не знаю.
– Не надо бояться призраков, и все из-за того, что… – Леон замялся, и незаконченная фраза повисла в воздухе. – Я ведь тоже вас узнал, не сразу, но узнал. Не волнуйтесь, никто не винит вас ни в чем. Люди забыли.
– Но я не забыла!
– Обезьяны заселили весь Город, а люди продолжают жить. Время залечивает раны.
Молчание. Дочь нахмурилась – смысл разговора ускользал от нее. Леон мягко продолжал:
– Я все понимаю, но вы все-таки подумайте. Я сам не так много времени провожу в Городе, но это мой дом, там мои друзья. Я привожу в Сан-Франциско новости, рассказываю, что происходит в других частях страны.
– Должно быть, вам тоже иногда бывает одиноко в пути.
– Бывает, но я стараюсь отвлечься от грустных мыслей. Молчание, затем Леон быстро проговорил, словно боясь передумать:
– Я пишу книгу.