Город сестёр

Волков Юрий Григорьевич

Сели за поздний обед. Бабка начала.

– Ладно. Так. Короче, ситуация такая. Участок у церкви нам отдают бесплатно. Вот свидетельство о собственности. Восемьдесят две сотки. Благотворительность - святое дело. И отец Ефрем загорелся идеей. У него тут конечно свой интерес. Но это нам только на руку. Какие будут соображения?

Все долго молчали. Бабка обратилась к Павлу.

– Ну, чего ты молчишь? Выкладывай соображения.

– Да я как-то... Ошарашен скорость, с которой ты решаешь вопросы.

– А чего тянуть-то.

Дело хорошее, нужное, выгодное. Давай, управляй. Блин, я как подумаю о куче проблем впереди, у меня аж руки холодеют.

Пашка собрался, сосредоточился.

– Первым делом проект. По проекту определим сметную стоимость. Всё остальное - потом. Нам нужен профессиональный архитектор-проектировщик и профессиональный инженер-сметчик. Нужно найти таких людей. Как это сделать я не в курсе.

– Я, пожалуй, найду. Только, Беда, будь добра, напиши объявление, размером в половинку стандартного листа. Оплата... А сколько это будет стоить? А, Скорый?

– А то я знаю! Есть тут служащие с твердым окладом?

– Да. Стриж, к примеру, получает шестьдесят два спорана за пятьдесят дней. А Женька Стенин... Ну, Савва, вы помните... он - сто восемьдесят.

– А... Вот сколько стоит поесть в столовке?

– Пять горошин.

– А в споранах?

– Один споран, это двенадцать горошин. И вообще тут как-то сложилось... Всё по двенадцать.

– В смысле.

– Ну, смотри. Белая, это двенадцать зелёных. Зелёная - двенадцать красных. Давай я тебе нарисую.

И Бабка уселась рисовать схему финансовых пропорций.

А Мария спросила.

– А вот у нас сколько споранов.

– Если перевести весь чёрный жемчуг в спораны то примерно... Так.

Бабка достала записную книжку.

– На острове осталось четыре тысячи пятьсот сорок две. С собой у нас три тысячи в НЗ. И... Так... Пятьсот три на мелкие расходы. Так. Восемь тысяч сорок пять штук. Самих споранов очень много. Так... это плюс это... двенадцать тысяч пятьсот семьдесят девять. Горох, красный жемчуг, зелёнку я считать не буду. Мы их сами трескаем - будь здоров. Янтарь пока трогать не будем. Итого - на сумму... Твою мать! Нихрена себе! Миллион сто семьдесят одна тысяча пятьдесят девять споранов. Или... Больше четырнадцати миллионов гороха. Просто питаться в столовке можно всей бригаде... Нихрена себе! Сто семнадцать тысячи дней... Или... триста двадцать лет!

– Офигеть, - прошептала Машка.
– Так мы, что - миллионеры?

– Есть такое дело, - согласилась Бабка. И протянула бумажку Скорому - Вот, держи.

Пашка подчитал.

– При найме, начинай с двух сотен споранов. Максимум - двадцать пять чёрных. Не в месяц, а за всю работу...

Бабка села, подпёрла кулачками голову.

– Да. Что-то мы грандиозное замыслили. Прямо страшно. Ну ладно, занимаемся делами дальше.

И все занялись.

Скорый показал свои чертежи Короткому.

– То есть - две несущие фермы? А мне кажется надо сделать три. Одна между сиденьями будет проходить. Там всё равно не функциональное пространство.

– Разумно. Согласен.

Лишняя прочность не помешает.

– Ты про прицеп ещё не думал?

– Пока нет.

– Днище у тебя тоже по принципу жесткого треугольника?

– Да.

– Труб хватит?

– Ну, если не хватит, сгоняем в Челны.

На том и остановились. И начали расчеты линейных размеров.

Пашка спохватился.

– А гидродвигатели-то есть?

– Вон, два лежит и на острове штук восемь. Есть, есть.

А вечером на них насела Мазур.

Она сначала долго расспрашивала Скорого о том, как он видит при помощи своего дара, и что он конкретно видит. А потом рассказывала о своём видении человеческого организма. Сравнивали, пытались найти общие моменты.

Потом потребовала Короткого делать отвод глаз. При этом, если не отводить взгляд, то эффекта исчезновения не возникало. И Мазур, сначала сама наблюдала за изменениями в организме Короткого, потом требовала отчетности по изменениям от Скорого.

Потом притащила Шило и заставила входить в ускорение, выходить из ускорения, ставить кокон, снимать кокон.

Ничерта не поняли.

Изменения в работе мозга наблюдались, но закономерность найти не удавалось. Что-то "не то" они пытались найти. Или "не так".

Уже ближе к ночи, Короткий попробовал резюмировать.

– Мне кажется, Ванесса Витольдовна, что всё это явления одного порядка.

– Хорошо. А в каком смысле. Уточните.

Короткий встал и заходил по гостиной.

– Это ничего, что я хожу. Я так лучше мыслю.

– Продолжайте, продолжайте.

– Так вот. Грибница, проникает в нервную систему и каким-то образом с ней взаимодействует.

– Она, - подсказала Ванесса, - дублирует нервную систему. У имунных, каждый аксон, нейрон и дендрит дублируется гифами спороноса. Вплоть до сенсоров. При этом, скорость проводимости гифа примерно в двести раз выше чем у нормального аксона. Со всеми вытекающими последствиями.

– Вон оно как. Тогда многое становится ясно. Так вот что я думаю. Нервная система взаимодействует с грибницей. Грибница задействована на какое-то неизвестное поле Улья. На какое-то его свойство. И если Скорый лечит другого человека, то сначала он воздействует на свою грибницу. Та контактирует с Ульем. Передавая информацию о месте и объекте воздействия. Улей, каким-то образом, воздействует на грибницу реципиента. А уже стимулированная грибница воздействует на нервную систему иммунного.... Как вам такая теория?

– Вполне жизнеспособна. Это объясняет дары и ментатов, и сенсов, и рентгенов. Просто разные особенности организмов, проявляют свои способности к контакту с Ульем в разных формах. Это объясняет и высокую способность к регенерации имунных, и постоянное усовершенствование организма. Нервная система, даже в обычном состоянии способна на удивительные вещи. Как пример - стигматы религиозных фанатов. А уж подхлёстнутая гифами...

Короткий слегка прищурился, и приподнял взглядом над столом карандаш.