Город страсти
Шрифт:
В отдельные яркие моменты Джейси затмевала женщину его мечты. Он не раз ловил себя на том, что готов опять в нее влюбиться. Когда она снова вкусила весь ужас одиночества, он бросился к ней, желая чем-то помочь и как-то утешить.
Однако ему дали ясно понять, что утешений ждут не от него, а от Карлы.
Пребывая в неопределенности, Дуэйн был полон дурных предчувствий. Медленно перемещаясь по темной поверхности озера, он попытался представить, как ведут себя Карла и Джейси наедине. У Карлы было много подруг. Дуэйн подумал о том, что он особо никогда не задумывался над тем, о чем они говорят
Не исключено, что между Карлой и Джейси установилась физическая связь. Неизвестно почему, но такая мысль пришла ему в голову.
Гладь озера была усеяна иловыми черепахами, но попадались и каймановые. Мысль, что Джейси и Карла стали влюбленной парочкой, возникла и не покидала его – как и все эти черепахи, плавающие вокруг лодки.
А если у них это серьезно?
Он сказал себе, что думать такое про двух респектабельных женщин – верх глупости. Возможно, ничего подобного не происходит между Джейси и Карлой. Не далее как три недели назад, когда они принимали ванну, Карла особо предупредила его, чтобы он не строил какие бы то ни было догадки на ее счет.
– А что такого? – спросил он.
– А то, что ты ровным счетом ничего не смыслишь в женщинах, – заявила Карла. – Если ты начнешь воображать невесть что, то всем придется несладко.
– Я всегда думал, что знал тебя, – неуверенно проговорил Дуэйн. – Как-никак, а мы женаты двадцать два года.
– Да, кое-что ты знаешь, – согласилась Карла. – Вещей пять-шесть. Десять – в лучшем случае.
– А сколько вещей надо знать о человеке? – спросил он и тут же пожалел о вырвавшихся словах.
– О тебе достаточно знать три… ну четыре вещи, – со смехом ответила Карла. – Что касается меня, то миллион. Каждый день обо мне можно узнавать множество новых вещей.
– Перечисли хотя бы некоторые, – с вызовом попросил он.
– Они не имеют названия, Дуэйн. Это просто чувства. Они подобны тем маленьким цветам, о которых я читала в одном журнале, что распускаются на час всего лишь раз в двадцать лет. Мое маленькое чувство может распуститься однажды за всю нашу долгую супружескую жизнь, а ты будешь сидеть в двух шагах и ничего не заметишь.
Свою тираду она произнесла довольно безрадостным голосом. В то время Дуэйн не воспринял ее серьезно. Чувство – не растение. Нет никаких оснований считать, что расцвести можно только однажды, находясь в законном браке.
Но теперь, ощутив на собственной шкуре, как чувство неудовлетворенности жизнью, неведомое прежде, пышным цветом распускается в его душе, он понял, что Карла ничуть не преувеличивала. Он не был дураком, чтобы утверждать, что все знает о Карле. В последнее время, когда их сексуальные отношения пошли на убыль, лежа в кровати после не слишком волнующих моментов физической близости, Дуэйн смотрел на Карлу и говорил себе, что рядом с ним лежит какая-то странная женщина, которую он совсем не знает.
Слова, высказанные Карлой в ванне, как нельзя более точно описывали сложившуюся ситуацию. Ему и вправду известны лишь отдельные, самые простые вещи в отношении жены. Тысячи
Дуэйну начало казаться, что в прошедшие недели или даже месяцы он потерял способность здраво рассуждать. Чем бы там ни занимались Карла и Джейси, он не имел права их критиковать, поскольку сам часто оказывался в кровати с женщиной, которая любила его сына.
Он никогда не считал, что люди действительно живут так, как им следовало бы жить, хотя большую часть своей жизни он прожил, веря, что должен существовать какой-то порядок, которого бы все придерживались. И Талиа, скромному городишке, в первую очередь надлежало быть тем местом, где люди должны жить так, как им надлежит, делая обычные поправки на человеческие слабости и ошибки. Разумеется, в Талиа, стоящем вдали от искушений больших городов, надо жить, руководствуясь традиционными ценностями, во главу угла ставя свою семью и соседей, ведя более или менее упорядоченную, достойную жизнь.
В Талиа он знал почти каждого. Он знал о них гораздо больше, чем ему того хотелось, и из узнанного становилось ясно, что старая модель жизни разбита вдребезги. От наступления денег мораль дала трещину, от их оттока она была окончательно добита. Иррациональность сейчас бурно расцветала, как бурьян после обильных дождей.
Самое печальное заключалось в том, что никто ни от кого даже не ожидал разумного поведения. Людям было все равно, хотя отдельные личности, которые вели себя чуть лучше буйнопомешанных, почему-то ожидали от него рассудительности и даже были готовы обратиться к нему за советом в житейских делах.
Если он и пытался намекнуть, что больше не может полагаться на собственный опыт, люди отказывались ему верить, они просто не хотели его слушать.
Дуэйн пробыл на озере два часа, размышляя о том, что творится вокруг, беспокоясь о судьбе Карлы и Джейси, но так и не смог понять причину своего беспокойства. Он припомнил, как неуютно чувствовал себя у Джейси, не зная, как вести себя с ней. Возможно, скоро Карла станет такой же, как Джейси, и он уже не будет знать, как вести себя с ней… Вопросы… вопросы..
Наконец Дуэйн включил мотор и направился к берегу. Становилось очень жарко. За последние три недели на небе не было ни облачка.
Причалив к берегу, он заметил Дженевив Морган, удившую неподалеку от пристани. Сегодня у нее был выходной. Она поставила свой старый «плимут» к самому краю воды и, опустив задний борт, ловила рыбу прямо из машины. Как и Карла, Дженевив обожала водку с тоником. Ей нравилось целый день проводить на рыбалке и медленно напиваться. Чтобы солнце не било в глаза, она надела старую ковбойскую шляпу.
– Я не вижу никакой рыбы, – сказала она, когда Дуэйн начал привязывать свою лодку.
– Я не удил, а просто катался.
Как ему показалось, Дженевив чуть укоризненно посмотрела на него. Он не то что не любил ее, но друзьями они не были никогда. Когда-то она встречалась с Сонни, и, наверное, никак не может простить ему драку, в которой Сонни лишился глаза. Словами Дженевив своего недовольства не выражала, но Дуэйну всегда казалось, что она желала, чтобы Сонни в жизни достиг большего, и в душе обвиняла его, Дуэйна, что у Сонни не сложилась жизнь.