Город тысячи богов
Шрифт:
Она изменилась, постарела, но осталась собой. Ольга критически осмотрела меня, ощупала рану, кивнула сама себе. Что ж, кажется, не помрем.
– Не сегодня… - я все же нашел в себе силы улыбнуться ей.
– Не сейчас, - поправила она.
X
Вернуться в Боград было, как упасть лицом в родник, после долгого путешествия по знойной пустыне. Вода везде, на коже, языке, зубах, забирается в ноздри и глаза, льется в глотку, орошая пересохшее русло пищевода. Ты готов лежать так вечно, впитывать жизнь иссушенными порами. Где-то
Ольга знала это чувство. Давным-давно, еще до всей этой чехарды с Городом-Тысячи-Богов, ей доводилось пересекать пустыню Гоби из Монголии в Китай. Практически на спор, - в то время они многое делали на спор, испытывая Дух и Тело, - практически без воды. Ольга даже не помнила, что они искали тогда, в этом опаленном солнцем краю, где даже озера пропитаны солью. Там, возле старого, уходящего в песок колодца, она обрела нестираемое воспоминание, невыносимо острое чувство изобилия после долгих лишений.
Каким-то чудом ей удалось не захлебнуться в магии, вынырнув на поверхность наполнить воздухом легкие. От избытка эмоций дрожали руки, катились по щекам слезы счастья, эйфория наполняла тело гелием, и Ольге казалось, что самый легкий ветерок способен подбросить ее до луны. Еще в поезде она уловила этот бешенный ток. Сидела, как на иголках, вспоминая жесты, положения рук, вербальные конструкции, перебирая практики и внутренние настройки.
Пусть движения все еще оставались неуклюжими, но тело вспоминало охотно, пальцы сплетались в нужные фигуры, складывались в знакомые знаки. С мозгом, лишенным практики без малого на два десятка лет, было сложнее. Ольга так увлеклась, копаясь в собственной голове, что проскочила буферную зону, едва заметив Харона. Не отвлекаясь, всучила ему монетку, а сама все перебирала в памяти названия и образы. Ладонь Ваю – сильнейший порыв ветра, Копье Одина – направленный сгусток энергии, Песок Сетха – локальная пыльная буря… Многие названия она сама и придумала. Новый мир нуждался в новой терминологии. В те времена они, подобно Первым людям, давали имена вещам и явлениям.
***
Пробить тройную защиту при нынешней форме, нечего было и думать. Сейчас биться на равных Ольга смогла бы, разве что с омом пятого-шестого порядка. Но она слишком долго жила за границей Бограда, и внешний мир оставил на ней свой отпечаток. Биться на равных Ольга даже не собиралась.
Тай-камуй дался ей с большим трудом, зато эффект превзошел ожидания. Бетонные сваи под трибунами рассыпались, и лестница обрушилась на три пролета вниз, увлекая за собой наползающую толпу мертвецов. Каша из человеческих тел, щедро присыпанных обломками, потонула в пыли, но Ольга успела разглядеть мимика, пронзенного прутьями арматуры. Прощай Мими, ты была дерьмовой подругой!
Позвоночник обожгло разрядом, вызвав наслаждение, сродни оргазму. От резкой судороги Ольга чуть не прокусила губу. Магия переполняла ее, билась в каждой клеточке, и это было восхитительно! А Тай-камуй уже мчался под трибунами, сшибая бивнями несущие подпорки, и грохот стоял, как от настоящего землетрясения.
Ольга не стала дожидаться, когда трибуны погребут всех некромантов. Пинками раскидала облепивших Влада мертвецов и выволокла его из зала. Ее так и подмывало бросить его там, с голодными
Сына она нашла там, где оставила, на ступенях у входа. Двое мужчин, что вытащили Егора из ада Кроули-цирка, с радостью избавились от ноши, сбросив ее на женщину, что округлив глаза, причитала «Егорушка! Сыночек!». Тревожно поглядывая на вход, Егор мотал головой и массировал грудь, возле сердца каким-то жутким стариковским движением.
При виде хрупкой матери, без видимых усилий несущей на плечах восьмидесятикилограммового Влада, он как будто даже не удивился. Порывисто встал, намереваясь что-то сказать, но Ольга жестом оборвала ненужные проявления чувств.
Так тихо и пустынно перед Кроули-цирком вряд ли бывало даже во время межсезонья. Машин на парковке осталось едва ли десятка два, а ведь еще минут десять назад тут яблоку было негде упасть. Пройдет еще десять минут, и здесь будет не протолкнутся от ищеек, влиятельных омов и простых зевак. За это время, в промежуточный период полного штиля, Ольга надеялась убраться отсюда подальше.
Ее такси одиноко стояло посреди пустого ряда. Ольга усадила Влада на переднее сиденье, предоставив самому возиться с раной. Чем больше он занят, тем меньше доставит проблем. Егор запрыгнул назад, вцепился в подголовник переднего сиденья, через зеркало заднего вида напряженно следя за Владом. Ольге хотелось обнять его, хотя бы просто дотронуться, но времени не было, а Егор на нее даже не смотрел. Это было обидно и больно.
– Откуда машина? – спросил Егор, когда Ольга неумело тронулась, выруливая с парковки на дорогу.
– Взяла… напрокат, - рассеяно ответила она.
Труп таксиста лежал в багажнике, с отпечатанным в стеклянных глазах изумлением. В Бограде не часто убивали обычным ножом. Егор никак не мог знать об этом, но по его презрительно искривленным губам, по красноречивому взгляду, что он бросал на приборную панель, кое-как оттертую от крови, Ольга поняла – он знает. Сухо и зло рассмеялся Влад, бледный, как свежевыбеленная стена.
– Вот это встреча, - натянуто-весело сказал он. – Привет, Оля. Хорошо выглядишь. Я, признаться, удивлен, что ты здесь, а я все еще живой.
– Помалкивай, береги силы.
Встречных машин пока не было. Нахмурив брови, Ольга неотрывно глядела на дорогу, чтобы даже случайно не столкнуться с Владом глазами. От его раны несло смертью, а веселые нотки в голосе отдавали сумасшествием, бес его знает, что выкинет в следующую секунду. Умирающий ом высшего порядка – плохой попутчик.
– А нечего уже беречь, Оля. Спекся я, даже заплатку поставить не могу, - он помолчал, кусая пересохшие губы. – Разыграли, как по нотам, сукины дети… Они бы ни в жизнь без меня Мими не нашли. Сам привел… перепугался… занервничал… Лисий, мать его, дым, сука…
– Влад, ради всех богов, пожалуйста, не ной!
– недовольно скривилась Ольга. – Ты всегда был тряпкой, но вот сейчас соберись, побудь мужиком, хоть немного! Проживи еще пятнадцать минут, - пятнадцать долбанных минут, - и все будет хорошо! Слышишь?!
Улыбаясь через боль, Влад прикрыл глаза.
– Нихрена ты не изменилась, Оля. Даже когда мир начнет рушиться, у тебя будет четкий план…
– Мир уже рушится, если ты не заметил, - буркнула Ольга.
Влад помолчал.
– В Храмовый квартал? – спросил он, не открывая глаза.