Город железного гостеприимства
Шрифт:
Была ли альтернатива у людей с высшим инженерным образованием.
Даже две: гегемон-пролетарий или бомж.
ВЕДЬ СЕПЕНЬ СВОБОДЫ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ НЕ ТОЛЬКО ДЛИНОЙ ПОВОДКА, НО И В ЧЬИХ РУКАХ ОН НАХОДИТСЯ.
Воспитатель
Начало восьмидесятых годов прошлого века, город железного гостеприимства металлургов и химиков, ставший впоследствии для Сергеевича почти родным.
Суббота в рабочей общаге. Делать было нечего. Арсений, старший инженер-экономист вычислительного центра завода резался
Тишину, прерываемую репликами игроков, внезапно нарушил стук в дверь.
Володя, высококвалифицированный рабочий родом из Украины открыл дверь, в которую тут же ввалился чеховский персонаж из позапрошлого века, на вид лет тридцати в очках и мешковатом костюме на вырост, с поплавком на лацкане пиджака.
Персонаж поздоровался и представился: – Я ваш новый воспитатель по общежитию, Константин Константинович, окончил Энский университет, исторический факультет, сегодня первый день на работе. В азартные игры играть запрещается, поэтому ваши карты забираю.
– ПРИЕХАЛИ, какой-то там ПОЦ собирается диктовать, как нам жить и это на третьем году проживания в рабочей общаге, – подумал Сеня.
Ответ последовал в стиле анкеты или автобиографии, которых Арсений уже успел заполнить и написать не менее десятка в короткой трудовой деятельности: – ВО-ПЕРВЫХ, перед вами не дети, а взрослые люди. Володя недавно развёлся, работает в калибровочном цехе, волочильщик пятого разряда, занимается общественной работой, художник-оформитель, ему 27 лет. Мне 28 лет, женат, сыну два года, имею два высших образования: окончил Ленинградский политех и Университет марксизма-ленинизма, член КПСС. Начальник бюро, рационализатор, у меня в подчинении более десяти человек…. Пауза.
– По общественной работе: командир ДНД в вычислительном центре и председатель заводского совета молодых специалистов, аспирант заочник. Вынужденно живу в общаге. Кстати мы оба с моим приятелем служили в армии, он сержант, а я лейтенант запаса. ВО-ВТОРЫХ, играли мы не на деньги, а на счёт. Просто убивали время, а это не запрещено, поэтому карты не отдадим, – закончил почти на одном дыхании монолог Сеня.
Воспитатель от убедительного изложения такой жизненной позиции несколько смутился. Оправдываясь, начал лепетать о проблемах: найти достойную работу и жильё после университета, и что ему обещали комнату в общежитии.
Наслаждаясь полученным эффектом и почувствовав себя на секунду в роли Остапа Бендера, Арсений добил новоиспечённого наставника: – А как насчёт службы в армии? Вы в каком полку служили? Какое у вас воинское звание?
Окончательно обескураженный и добитый последними вопросами об армии, школе жизни для настоящего мужчины в советской империи, Константин Константинович начал оправдываться и мямлить об отсутствии военной кафедры в их университете и, извинившись за беспокойство, повернулся бочком и собрался уходить.
– Постарайтесь случайно к кому-нибудь из «Рексов» не попасть в комнату, а то они непредсказуемы и ваш визит могут неправильно расценить, – последовало вдогонку от артистично разошедшегося Сени.
На вопрос окончательно запуганного воспитателя: – Кто такие Рексы?
Обладатель законного койко-места посоветовал ему обратиться к коменданту общежития с нежной фамилией: Колотушкина и вместе с ней составить список комнат не желательных для проверки.
Больше этого горевоспитателя в заводской общаге увидеть Арсению не пришлось, а вскоре он с семьёй перебрался в двухкомнатную квартиру в новом доме….
«Рексами» в промышленном городе железного гостеприимства называли доблестных тружеников управления Центродомнаремонт, бесшабашных парней, любителей выпить, скандалистов и драчунов. Большинство родом из сельской местности, многие из которых имели судимости.
А главное, у них был свой фирменный знак: нарисованный чёрной краской или углем пёс, который частенько украшал стены заводских объектов, где они пахали. Не имея своего, жили в чужом общежитии по договорённости между руководством их организации и сталепрокатного завода….
В начале этого века Арсений случайно заметил в трамвае знакомое лицо. Почти не напрягаясь, вспомнил бравого воспитателя из общаги, Константина Константиновича, постаревшего, слегка похожего на бомжа, в очках-блюдцах и в потёртом мешковатом на вырост костюме с поплавком на лацкане пиджака ещё с тех времён. В общем, типичная жертва времён перестройки и лихих девяностых годов, каким-то образом выжившая, и не от мира сего.
Вспоминая прошлое, Сене стало немного стыдно за тот свой артистический монолог в форме полушуточного представления. Не раздумывая, уже немолодой мужчина, не сломавшийся в бурной социально-экономической жизни общества, решил немного задобрить знакомца из прошлого, тем более вышли они на одной остановке.
– Константин Константинович»? – обратился он к нему.
– Да, а откуда вы меня знаете? – удивился несостоявшийся Макаренко.
– Вы у нас в общежитии на улице Краснодонцев около полугода воспитателем трудились не покладая рук. Вот возьмите и выпейте пива за здоровье бывших «воспитанников», – подав небольшую сумму денег удивлённому инженеру человеческих душ, Арсений быстро обогнал его и отправился по своим мирским делам.
Вечный оппозиционер
В конце семидесятых годов прошлого века СССР был в зените военного и политического величия. Краеугольным камнем сдерживания беспокойного сознания наиболее активной массы народа в рамках системы оставалась идеологическая работа Компартии Советского Союза в производственных, научных и иных коллективах, а также контроль со стороны соответствующих силовых органов и через кадровые службы.
Виктор Станиславович, около тридцати лет, беспартийный, профессиональный программист об этом, конечно же, знал или догадывался, но в силу своего пытливого ума и неугомонного характера, а также потребности в общении на социально-экономические темы не придавал этому серьёзного значения и не задумывался о последствиях.