Город
Шрифт:
— Козёл, ты, что с собакой сделал! — начал было возмущаться Глеб, но в следующий миг, встретившись взглядом с незнакомцем, понял, что в его глазах нет абсолютно ничего человеческого — тот, кто сейчас смотрел на Потанина, был настоящим яростным диким зверем, и теперь он неуклонно двигался на Глеба.
— Стоять! Если ты сейчас же не остановишься, я буду стрелять! — завопил Потанин.
Но его угроза, похоже, совершенно не подействовала на незнакомца.
У Глеба закралось подозрение, что тот, возможно, вообще не понимает человеческого языка — ни на миг не снижая скорости, странный человек прямиком шёл на ошеломлённого хозяина дома.
Наркоман, или безумец, тут
Глеб кожей ощущал опасность, исходившую от незнакомца и поэтому, доставая пистолет, он ни на мгновение не сомневался в том, что ему придётся пустить его в дело.
Первый выстрел Глеб решил сделать в ногу, а если быть совсем точным, то в бедро, мягкую его часть — рана от попадания должна была получиться не смертельно опасной, но довольно болезненной, как раз настолько, чтобы в мгновение ока отрезвить незваного гостя.
Однако в последний миг от волнения рука дрогнула, и Глеб выпустил пулю не в бедро, как рассчитывал заранее, а прямёхонько в коленную чашечку, при этом разнеся её вдребезги. Более того, кроме этого пуля, похоже, серьёзно повредила сустав, так как, сделав очередной шаг, незнакомец потерял равновесие и рухнул на бетонную дорожку — при этом его нога изогнулась в сторону под неестественным углом.
Впрочем, даже не смотря на столь серьёзное ранение, агрессивный незнакомец даже не взвыл от боли и уже ползком, всё так же неудержимо, продолжал надвигаться на ошеломленного хозяина. Глеб и сам не мог рационально объяснить свои последующие действия, возможно, всему виной послужил невероятный страх и паника, но в следующее мгновение его палец, словно сам собой несколько раз нажал на курок, посылая в неизвестного пулю за пулей. Один из свинцовых зарядов угодил незнакомцу в голову, вырвав значительный кусок черепной коробки и изрядную часть мозга. Несколько мгновений Глеб в ужасе смотрел на то, что сделал собственными руками, а затем принялся убеждать самого себя в том, что это была вынужденная мера самозащиты. Разве не был этот человек абсолютно безумен? Доказательством этому служило то, что он сделал с его псом. Но сможет ли этот аргумент убедить судью в правомерности действий Потанина. Но должны же ведь быть свидетели? Вокруг ведь всегда полно народа — соседи, случайные прохожие? Кто-то же ведь должен был видеть, что Глеб просто не мог поступить иначе?
В панике Потанин стал осматривать окружающее пространство в поисках случайного свидетеля этой сцены. Его особняк был обнесён высоким забором, причём ворота калитки были закрыты, и у Глеба наконец-то оформился вопрос, который на подсознательном уровне появился в первую же секунду, после того как он увидел незнакомца у себя во дворе: — Если всё вокруг заперто, то, как же, чёрт возьми, этот безумец оказался здесь?
Ответ на этот вопрос Глеб получил уже мгновение спустя, и надо сказать, что он его совершенно не утешил — в небольшую щель между калиткой и проходящей под ней дорожкой пытался протиснуться ещё один непрошенный гость, только в отличии от первого мужчины, надо сказать довольно худощавого, этот обладал весьма внушительной комплекцией и поэтому безнадёжно застрял. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Глеба поначалу.
В том, что его предположение оказалось ошибочным, Потанин убедился буквально в следующую секунду. Незнакомец с явным различимым хрустом рёбер, попытался подняться, увлекая за собой и навесную калитку, и та, поднявшись с петель, рухнула рядом на газон, освобождая толстяка и предоставляя свободный вход во двор Потанина. И только тогда Глеб увидел, что на улице стоят десятки, если не сотни людей, по внешнему виду ничем не отличавшихся от первого безумца, напавшего на его собаку, и на него самого.
И вся это людская лавина устремилась во двор, так и не дав толстяку возможности подняться на ноги, втаптывая его тело в бетонную дорожку.
* * *
Евгения оделась в джинсы и розовую блузку и куртку — этот наряд показался ей вполне логичным в подобной ситуации — добротная прочная одежда без лишнего выпендрёжа. Памятуя о том, что ей придётся спускаться по затопленной лестнице, она отыскала в шкафу плотные ботинки, возможно, слишком теплые для стоящей на улице погоды, но зато гарантировавшие Евгении то, что после предстоящего спуска её ноги останутся сухими.
Евгения уже собралась, было выйти из квартиры, когда вновь возвратилась в комнату, отыскала паспорт и собрала все имеющиеся в доме наличные и золотые украшения и только после этого покинула квартиру.
Торопливо спустившись вниз по затопленной лестничной площадке, Евгения отворила дверь подъезда и застыла на одном месте…
* * *
Глеб пребывал в оцепенении лишь секунду, но даже этого времени незнакомцам хватило, для того чтобы ворваться во двор его усадьбы и оказаться почти вплотную к порогу его дома. Глеб захлопнул дверь в самый последний миг, прямо перед носом у безумной толпы. И тут же в преграду замолотили десятки кулаков — дверь заходила ходуном от ударов снаружи.
— Убирайтесь прочь! — закричал Глеб изо всех сил, хотя ему самому показалось, что он едва смог перекричать гул крови в ушах и бешеный грохот собственного сердца. Конечно, Потанин ни на миг не сомневался в том, что его требование возымеет хоть какое-то действие на тех, кто бесновался снаружи — нужно было срочно найти более весомые аргументы.
Оценивая свои шансы, Потанин отчётливо понимал, что в данном случае пистолет был просто бессилен, и здесь требуется что-то посерьёзней. Поэтому он убрал оружие в карман, и, не теряя времени, бросился по лестнице на второй этаж, обратно в спальню — именно там у него был оборудован тайник с оружием.
Глеб извлёк из схрона автомат Калашникова и несколько рожков к нему. Когда Потанин спускался вниз со второго этажа, входная дверь ещё была на месте, но всё говорило о том, что это продлиться недолго.
— Ублюдки, — закричал Глеб, — вы слышите меня? Оставьте меня в покое, или я буду стрелять.
Потанин вскинул решительно «Калашников» сжав его ладонях так, что побелели костяшки пальцев.
* * *
Тем временем неуправляемая электричка на бешеной скорости всё дальше и дальше вгрызалась вглубь новосибирской области, подбираясь к самому её сердцу, ежеминутно грозя непоправимой катастрофой на обветшалом железнодорожном полотне, требующем капитального ремонта, и попутно сея панику у всех начальников станций, мимо которых она пролетала. Но сколько бы она не избегала опасностей, конечная точка её путешествия была уже совсем близко.
* * *
Только оказавшись на улице, Евгения получила возможность в полной мере оценить масштабы бедствия.
Помимо тех столбов дыма, что она видела из окна своей квартиры, выходившего на противоположною сторону, стоя здесь, внутри квартала она насчитала ещё с десяток подобных.
Очаги пожарищ, казалось, были разбросаны по всему городу, но к невероятному удивлению Евгении она не слышала, ни воя сирен, ни какого-либо вообще движения на городских улицах — просто тишина, словно все в одночасье испарились, исчезли, покинув городок.