Город
Шрифт:
* * *
Первое, что сразу же бросилось Леониду в глаза — это весьма необычная оживленность, наблюдаемая внутри квартала. Конечно, если хорошенько покопаться в памяти он бы смог вспомнить дни, когда между кварталами одновременно куда-то спешило довольно много людей, но чтобы все они неслись во весь опор — такого он не видел за всю свою двадцати пятилетнюю жизнь.
Немного погодя всё это сумбурное мельтешение человеческих фигур начало приобретать для Леонида некое подобие смысла.
Он, наконец, понял то, что одни люди зачем-то преследуют других. Не было никакой
— Что здесь, чёрт возьми, происходит? — задал себе Леонид стандартный вопрос, ответ на который одновременно с ним искали более тысячи горожан в самых разных уголках его города.
Он вновь попытался переварить всё увиденное отсюда, с его балкона на втором этаже.
К данному моменту большинство из тех кого преследовали уже были настигнуты и их преследователи набрасывались на поверженных, впиваясь в из плоть своими зубами, разрывая их тела не взирая на отчаянное сопротивление и все те удары, которые на них сыпались. Надо отметить, что не всегда жертвы боролись пустыми руками — в ход шли кирпичи, камни, бутылки, палки, но это ни в коей мере не останавливало обезумевших (другого слова Леонид пока подобрать не мог) преследователей, которые, не взирая, порою, на весьма жуткие побои, всегда завершали начатое дело до конца.
Многие из жертв уже лежали на земле и асфальте, там где их какое-то время назад настигли, неподвижно не подавая никаких признаков жизни, и у Леонида возникло вполне обоснованное подозрение, что большинство из них, если только не все, мертвы.
Сколько бы Леонид ни силился понять смысл этого взаимного истребления, у него ничего так и не вышло, как бы сильно он не напрягал свои мозги. Между преследователями и преследуемыми не было абсолютно никакой разницы, впрочем, как и ничего общего. Среди тех и других моли быть как врачи, так и пожарные, появившиеся здесь из расположенных поблизости зданий поликлиники и пожарной части, но больше всего здесь, естественно, было людей в гражданской одежде: мужчины, женщины подростки.
Что заставляло их занимать ту или иную сторону, этого Леонид понять был не в силах.
Внезапно, прерывая его размышления, откуда-то с верхнего этажа со звоном стекла, вместе с потоком осколков, время от времени отражающих свет яркого утреннего солнца, вниз упало человеческое тело. Не прошло и мгновения, как вслед за первым телом беззвучно просвистело ещё одно. Именно после этого Леониду стало действительно жутко.
Если по началу остатки сна, затуманившего сознание, ещё мешали ему сориентироваться, то теперь голова моментально прояснилась, хотя картина, разворачивающаяся прямо у него на глазах, более всего напоминала Леониду ночной кошмар, из которого ему, почему-то, так и не удалось вырваться, даже после того как он проснулся.
Какая-то безумная сила сумела превратить весь этот бредовый кошмар, имеющий право на существование лишь в леденящих кровь фильмах ужасов, в жуткую реальность.
Потрясённый невероятным зрелищем мозг работал на удивление чётко, и ему казалось, что он наверняка знает то, что должен делать дальше.
* * *
Артём бережно положил бесчувственное тело Анфисы на небольшую кушетку, обшитую тёмным дерматином, имитирующим натуральную кожу. Её прямые волосы, некогда собранные в аккуратный пучок, теперь разметались по пористой поверхности и небрежно обрамляли её лицо, что отнюдь не делало её менее красивой.
Он хотел было их поправить, но в этот момент её правая рука безвольно соскользнула с краешка кушетки, и, свешиваясь почти до бетонного пола, начала покачиваться словно маятник.
Артём осторожно взял её кисть. На ощупь она была едва тёплая, и Артём сравнил её с податливой ручкой марионетки — всего лишь имитацией живой плоти. От этого сравнения ему стало не по себе.
Она, конечно же, нравилась Артёму как девушка, и в его голове иной раз возникали полушутливые мысли о том, каково бы это было обнять её, однако, сегодня, когда он нёс её на руках, как окровавленный кусок мяса, в его сознании не возникло и намёка на сексуальный подтекст. Даже крахмально белые трусики, выглядывающие из под короткой юбочки, не вызвали у него никакой реакции — он просто поправил чуть задравшийся подол и тут же переключил внимание на её окровавленные ступни.
Как-то однажды ему случайно довелось увидеть по телевидению высказывание одного из героев телешоу «Последний герой» о том, что в критических, экстраординарных ситуациях (а Артём не сомневался в том, что происходящее со всеми ними сейчас, несомненно, относится к подобным) человек задумывается о сексе в самую последнюю очередь, и если бы сейчас у него было время поразмышлять над этим, то он, наверняка, согласился с этой идеей. Сейчас же, когда жизнь Анфисы в буквальном смысле весела на волоске его мысли целиком и полностью занимало только одно обстоятельство — её спасение.
Кровь всё так же обильно текла из жутких парезов на её ступнях.
Осмотрев закуток в поисках чего-либо, что подходило бы для этих целей, он совершенно случайно бросил взгляд на пол: по бетонным плитам от угла и до самой кушетки тянулся след из ярко алых капель крови. Кровь так же попала и на его брюки и ботинки. Как незадолго до этого перед входом в торговую секцию, на полу у кушетки вновь начала образовываться лужица крови.
Отчётливо понимая, что в данный момент у Анфисы очень сильная кровопотеря, Артём заставил себя соображать быстрее.
Первым делом ему необходимо было как можно скорее промыть раны, для того чтобы избежать возможного заражения, а уж затем перебинтовывать раны.
Осматривая помещение в надежде увидеть что-нибудь, что хоть как-то помогло ему в этом деле, он заметил на небольшом столике чью-то початую бутылку минеральной воды, оставленную здесь накануне вечером.
Из всего, что попалось ему на глаза, это было единственное, что могло ему пригодиться.
Подхватив пластиковую ёмкость со стола, Артём открутил крышку, а затем начал поливать воду на свежий носовой платок, найденный в одном из карманов пиджака. После того как Артём смочил тряпицу, он принялся осторожно обрабатывать раны.