Городской мальчик
Шрифт:
Когда они подошли к машине и отец отпер дверцу, Герби не вытерпел. Он прервал свой рассказ и спросил:
– Пап, а как дела в Хозяйстве?
Мистер Букбайндер помедлил, взявшись за ручку. Он взглянул на мальчика, сжал губы и поверх головы сына болезненно улыбнулся матери. Потом открыл дверцу и сел'за руль.
Герби в недоумении повернулся к матери. Та похлопала его по спине и вымученно усмехнулась:
– Давай, давай, полезай в машину.
Дети и миссис Букбайндер молча уселись, отец молча завел двигатель, и автомобиль влился в оживленное
– А что все-таки с Хозяйством? – спросил Герби, похолодев от страха до кончиков пальцев на руках и ногах.
– Папа продает Хозяйство, – сказала миссис Букбайндер.
26. Правду не скроешь
После грянувшего известия поездка в Бронкс была невеселой. Мистер и миссис Букбайндер молчали. Фелисия, оправившись от первого волнения, мечтательно смотрела в окно на проезжающие машины, каменные мостовые, высокие грязные дома и воображала мужественную фигуру Йиши Гейблсона. В голове у Герби царила неразбериха; мальчику хотелось узнать подробности, а спросить было страшно.
– Мам, а почему папа продает Хозяйство? – после долгого молчания спросил мальчик, стараясь, чтобы вопрос прозвучал очень наивно и по-детски.
– Понимаешь, Герби, в Хозяйстве случилась кража.
– Ого, – широко раскрыл глаза Герби, – значит, воры украли все деньги и поэтому нам надо продавать его?
Миссис Букбайндер ласково покачала головой на несмышленость сына.
– Нет, мой мальчик, денег взяли немного. Но забрали очень важные бумаги, а без них… в общем, папа знает, что делает. Все будет хорошо.
Герби тотчас припомнил, как во время его ночной экспедиции Кригер и Пауэрс препирались из-за коробки с буквами «Дж. В.», в которой хранилось голубое письмо.
– А когда… когда папа продал Хозяйство?
– Это решилось вчера. В четверг к нам придут подписывать документы.
Мистер Букбайндер, нарушив молчание, желчно заметил:
– Давай доложи ребенку условия сделки, какое мне положили жалованье и прочее. Зачем обсуждать все это с детьми?
– Герби наш сын. Само собой, ему интересно, – с необычной запальчивостью возразила мать. – По-моему, это замечательно, что он выказывает пытливый интерес к твоим делам.
– Пап, – робко проговорил Герби, – а если воров поймают, что им будет?
– Их бы сжечь или повесить! – вскричал отец и яростно засигналил грузовику, который неожиданно выскочил перед ними из переулка. – Надеюсь, они получат, по крайней мере, десять лет тюрьмы.
– А если это дети?
Отец бросил быстрый испытующий взгляд на мальчика, сидевшего у него за спиной, и снова стал следить за дорогой.
– Дети? Хозяйство ограбили дети? Какие дети?
– Ну, знаешь, эти… из Речной шайки, – промямлил Герби. – У них пистолеты есть и ножи, и отмычки, наверно, тоже… и они все возле Хозяйства болтаются…
– Бабушкины сказки! – отрезал отец.
– А если все-таки дети, – не унимался Герби, чувствуя, что рискованно испытывать судьбу и продолжать этот разговор, – их тоже посадят в тюрьму на десять лет?
– Если дети маленькие, их отправят в исправительную колонию. Это то же самое, что тюрьма. Только в Хозяйстве орудовали не дети, – убежденно заключил отец.
– Знаешь, Джейк, а может, Герби не так уж ошибается, – сказала мать. – Это объяснило бы, почему воры поступили так глупо: коробку с голубой бумагой взяли, а почти все деньги оставили. Кто, кроме детей, стал бы…
– Ты у нас теперь что, полицейский? В полиции твердо сказали, что это сделали двое мужчин. Откуда там возьмутся дети в три часа ночи? Как дети могли взломать сейф?
– А может, ребята лет по шестнадцать, – вступила в разговор Фелисия. – Я знаю одного, он запросто может не спать всю ночь… и сил у него хватит взломать сейф голыми руками.
– Это ты небось про Йиши Гейблсона, – уточнил Герби.
– Неважно про кого. – При упоминании сокровенного имени Фелисия зарделась от удовольствия.
– Сделайте одолжение – это относится ко всем, – прекратите разговоры о краже и о Хозяйстве, – сказал отец.
Пассажиры приумолкли. Миссис Букбайндер снова завела было разговор о лагере, но дети отвечали на ее вопросы рассеянно и односложно. Немного погодя она оставила свои попытки. Остаток пути семейство провело в сумрачном безмолвии.
Как только приехали домой, все разошлись по спальням, а Герби кинулся на кухню, к телефону. Говорил он почти шепотом.
– Интервейл шестьдесят четыре шестьдесят пять… Алло, Клифф? Это Герби. Ты это, извини, я в поезде разорался… Ну ладно, спасибо, Клифф… Слушай, не поможешь мне, а? Можешь встретиться со мной через пятнадцать минут у дома Ленни?… Да, очень важно, Клифф. – Герби совсем понизил голос и едва выдохнул последние слова: – Это насчет денег… Ага. Пока.
Герби на цыпочках вышел из кухни и тихонько отворил входную дверь.
– Куда это ты собрался?
Традиционный оклик всех матерей прозвенел над самым ухом. Герби не успел переступить порог, поэтому не мог быстро улизнуть на том основании, будто не слыхал вопроса. Его задержали по всем правилам. Мама с недоверчивым видом стояла в коридоре.
– Я на минутку к Ленни.
– К Ленни? Две минуты, как дома, и уже убегаешь! Неужели не рад возвращению?
– Конечно, рад. Дома здорово. Классно, мам. Просто я кое-что забыл у Ленни и хочу забрать. Сейчас вернусь. – Он рискнул юркнуть за дверь и был таков.
Ленни жил на улице Гомера, на два квартала дальше от школы, чем Герби, в многоквартирном доме, который по размеру, форме, возрасту и обшарпанности ничем не отличался от дома Букбайндеров. Герби запыхался и взмок, пробежав два квартала. Клиффа не было на месте. Толстяк принялся вышагивать взад-вперед у подъезда. Спустя две минуты из-за угла появился брат, и Герби поспешил ему навстречу.
– Елки-палки, чего так долго-то? Слушай… – Герби одним духом выпалил новости про Хозяйство. Клифф оторопел.