Городской патруль
Шрифт:
– Если не вырастет, ее сдадут в зоомагазин.
Старший лаборант набрал дюжину подходящих мышей и, закрыв клетку, стал отбирать мышей в другую.
– В магазине их покупают?
– Да.
– А зачем?
– Чтобы скормить кошкам, змеям или хищным птицам.
– Ужас.
– Держи вот эту за хвост – она последняя… Все, отпускай!
Младший лаборант отпустил мышь, и она благополучно опустилась в клетку с второй дюжиной.
– Скажите, сэр, а зачем вам разные животные, ведь в них так легко запутаться?
– Ну,
– Как интересно.
– Интересно-то интересно, только доктор Браун нас, наверное, уже заждался. Кати тележку в четырнадцатый бокс.
– А вы?
– А я пойду рядом. Мне такую работу выполнять не по чину.
72
Тележку с двумя клетками выкатили в коридор и повезли вдоль массивных герметичных дверей с номерами. За ними находились переходные шлюзы с газовой изоляцией, а уже за шлюзами и сами экспериментальные боксы.
– А почему четвертый бокс всегда закрыт? Сколько я здесь работаю, ни разу не видел, чтобы через в эту дверь кто-то входил или выходил.
– Ну… – Фридрихсон оглянулся, проверяя, не идет ли кто в опасной близости. – Это было еще до тебя. Что-то там пошло не так, и, чтобы не случилось еще большей беды, пришлось этот бокс законопатить.
– Что значит законопатить?
– Стальные двери заварили, вентиляцию тоже…
– А что с людьми, которые там были?
– Об этом я ничего не знаю, – пожал плечами Фридрихсон. Он действительно не знал, хотя и догадывался.
Из-за угла появились доктор Лиззард и доктор Рюйтель – молодые, подающие надежды сотрудники компании. Они были о себе очень высокого мнения, а лаборантов считали не слишком расторопными слугами.
Но с Фридрихсоном высокомерные выскочки поздоровались первыми, чему было свое объяснение.
Полгода назад Лиззард обозвал Фридрихсона «старой неповоротливой задницей» и пригрозил пожаловаться начальству, если тот не начнет двигаться быстрее. У Лиззарда тогда работа горела в руках, и ему казалось, что он на острие нового открытия, которое изменит мир. Однако после стычки со старшим лаборантом у всех мышей в эксперименте доктора Лиззарда началась диарея. В боксах стояла жуткая вонь, никто из молодых коллег ничего не мог объяснить, и лишь спустя неделю скромный доктор Браун посоветовал Лиззарду извиниться перед Фридрихсоном. Тот в ответ накричал еще и на Брауна, но старший коллега лишь пожал плечами.
Время шло, эксперимент Лиззарда не двигался, и это заставило его выбросить белый флаг. Он пришел к Фридрихсону, признал свои ошибки и извинился. А затем попросил выяснить, что происходит с его мышами.
Старший лаборант сказал, что не сердится, и на неопределенный срок одолжил у Лиззарда тысячу ливров. С тех пор эксперимент у молодого ученого заладился, мыши стали вести себя как положено, и все, кто знал Фридрихсона, зауважали его еще больше.
Подойдя к дверям четырнадцатого бокса, старший лаборант нажал кнопку переговорного устройства:
– Мы пришли, доктор Браун.
– Одну минуту, – раздалось из динамика. Затем в дверях щелкнули тяжелые электрозасовы, и приводной механизм открыл тяжелую створку.
– Заходи, чего встал? – подогнал младшего коллегу Фридрихсон, и тот закатил тележку в переходной шлюз.
Двери закрылись, сработали замки, и герметичность шлюза восстановилась.
– Ой, что это там? – спросил Жижецкий, указывая в большой иллюминатор, за которым среди волн охлажденного газа, словно по дымящейся реке, брел доктор Браун. На нем была маска с респиратором, и это, по мнению Жижецкого, делало его похожим на монстра.
Наконец дверь в бокс открылась, и в шлюз вошел доктор Браун. Он снял маску, отдышался и постучал пальцем в перчатке по клетке, проверяя тонус животных.
– Ну что же, Фридрихсон, надевайте и вы маску…
– А можно я возьму с собой и этого парня, доктор Браун? – спросил старший лаборант. – Ему бы не помешало повысить квалификацию, а то он слегка туповатый. Только на складе от него польза.
– Я не возражаю, только пусть держится позади вас.
– Слышал, Тобиас?
– Про то, что тупой?
– Про то, чтобы держался позади меня и ни за что не хватался.
– Хорошо, буду держаться.
– Надевай маску – возьми вот эту, это твой размер.
Тобиас надел маску и закашлялся – внутри она пахла хлоркой.
– Это пройдет, – пробубнил через свою маску Фридрихсон и, взявшись за коляску, покатил ее в бокс, пока доктор Браун придерживал двери.
Хотя под потолком горели осветительные панели, Жижецкому казалось, что в боксе царит полумрак. Он брел по глубокому туману за старшим лаборантом и видел лишь его раскачивающуюся спину в белом халате.
Наконец они дошли до длинного стола, на котором стояли прозрачные, похожие на аквариумы кубы. В них находились невысокие зеленые ростки, поднявшиеся из грунтовых розеток.
– Вот это будущее нашего сельского хозяйства, – с гордостью сообщил Браун.
– А что это за всходы? – поинтересоваться Фридрихсон.
– Тетраподсолнечник. Представьте себе, он имеет до пяти корзинок, которые вызревают в два раза быстрее, чем у обычного подсолнечника, при этом не требуется никакой дополнительной подкормки.