Горсть патронов и немного везения
Шрифт:
— Женька! — послышался взволнованный голос Наташи. — Куда ты пропал? Я звоню тебе уже в третий раз!..
— Что случилось?
— Как только ты ушел, ко мне заявились два типа, представились твоими друзьями и просили напомнить твой адрес…
— Погоди, погоди! Как это? Почему — к тебе?
— Они сказали, что видели, как ты выходил и уехал, но не успели окликнуть, а им хотелось бы повидаться.
— Ты дала мой адрес?
— Нет. Они мне почему-то не понравились. Я сказала, что адреса не знаю. Тогда один из них схватил с моего стола формуляр… я его
— Чей формуляр?!
— Ворошилова… Посмотрели адрес и убежали.
2
Я никак не мог врубиться в происходящее, хотя догадывался, что что-то происходит.
— А-а! Друзья? — притормозив у фототоваров на Станционной, воскликнул радостно, чтобы успокоить Наташу. — Спасибо, они меня нашли. А как они выглядели?
Следовало бы узнать, как они меня потеряли. Покосившись на зеркальце, ничего подозрительного я не увидел — шел себе поток отечественных «мерсов» и «фольксов», был среди них и «БМВ», но все они меня обгоняли, не пытаясь прижать и не проявляя интереса к «Ягуару», что было даже обидно.
— Стриженые, один в черном пиджаке, на животе пуговицы не застегиваются, метра под два ростом. Другой поменьше, в темных очках и небрит, в тонкой кожаной куртке…
— Спасибо, спасибо, Наташа. Значит, это они меня нашли, все в порядке! — узнал я потенциальных покупателей моего «ягуара».
— Ну и друзья у тебя, — вздохнула она и повесила трубку.
Слежки можно было не опасаться — «ворошиловские стрелки» поехали по другому адресу. Мне же нужно было спешить домой, где меня ждал мой пернатый кобель Шериф, которого предстояло покормить и прогулять по маршруту от Сиреневого бульвара, д.1, кв.5 (адреса, указанного в визитке Илоны Ямковецкой) до угла 9-й Парковой и Верхней Первомайской, ставшего Бермудским треугольником для ее кавалера Бори.
В половине восьмого я поднимался по ступенькам парадного в свою квартиру и мысленно отсчитывал вознаграждение за непроделанную работу. По всему получалось, что подниматься нужно быстрее. Я включил форсаж, но площадку между третьим и четвертым этажами перекрыл неизвестный размером с памятник Маяковскому.
— Не спеши, — миролюбиво посоветовал он, — потолковать надо.
Пролетом выше стоял еще один памятник, только я не видел — кому: из-за перил выглядывал его локоть.
— Отвали, старик, некогда! — попытался я обойти его, но он схватил меня за рукав:
— Если я сказал: «Надо потолковать», значит, надо.
Можно, конечно, было объяснить ему, кто в этом доме хозяин, но тогда я вряд ли бы узнал тему предстоящего разговора.
— Толкуй.
— Сегодня в твою поганую контору приходила одна особа. Что ей было нужно?
— Ко мне в мою прекрасную контору приходит много особ, — спокойно соврал я. — О ком конкретно идет речь?
По затишью в его желудке я понял, что на встречный вопрос он не рассчитывал, и предполагал, что я назову имя своей клиентки первым.
— Ты знаешь. Последняя, после встречи с ней ты сразу отвалил.
— Последней ко мне заходила девушка в наряде святой Евпраксии, которой стало не по себе. Она попросила «живой» водицы, поблагодарила и ушла.
— Врет, — послышался сверху голос сифилитика. — Рядом киоск с квасом работал.
— Ваш товарищ полагает, что «живая» вода и русский квас — это одно и то же? — спросил я у памятника.
— Много базаришь, — пророкотал он. — Запомни: еще раз увижу тебя рядом с ней — пожалеешь о том, что родился.
— Можно идти? — спросил я.
— Вали!
— Большое спасибо.
Я медленно, очень медленно стал подниматься по лестнице, позволяя ему опуститься как можно ниже (хотя ниже было уже некуда); когда дистанция между ним и его мудрым сообщником, неподвижно стоявшим на верхней площадке, увеличилась до предельно возможной, а откуда-то со дна послышался властный зов: «Пошли!», я достал из кармана удостоверение частного детектива и, раскрыв его так, чтобы не было видно тисненой надписи на обложке, тоном начальника жэка рявкнул:
— Московский уголовный розыск, майор Столетник! Предъявите ваши документы!
Вниз ему бежать было обломно — там стоял я, наверх — тоже, выше пятого этажа жили только голуби, да и те над люком, закрытым на замок. Испуганный сифилитик попытался сбить меня своим тщедушным организмом в куцых джинсах и застиранной байковой рубахе в клеточку, я отклонился и подсек его в воздухе, в результате чего он пролетел над лестницей и, крикнув: «Менты, Бугай!» — плашмя упал на бетон. В следующее мгновение я заломил его татуированную руку и изъял из карманов самодельный кастет из слоеной фанеры, нож-«раскладушку», приобретенный в соседнем киоске «Роспечать», скомканные рубли, которых едва хватило бы на пол-литру, и проездной билет на трамвай. Документов ему еще не выдали.
— Как тебя зовут, шибздик? — спросил я, усевшись на него верхом так, чтобы он мог увидеть сотовый аппарат в моих руках, и набрал первый попавшийся номер.
— Рябчик… Виктор Рябов, — простонал он.
— Алло! — томно отозвалась женщина в трубке.
— Дежурная! — заговорил я голосом ленивого мента, стараясь не оставлять пауз между словами. — Майор Столетник! Пришли-ка мне ПМГ, какая там поближе к моему дому! Срочно! — И отключился. — Сейчас ты у меня заговоришь, Рябчик! Сейчас я тебя вместе с ананасами пожую, а потом выплюну!
Кровь от падения на его лице уже смешивалась со слезами.
— Не надо, начальник, — всхлипнул он. — Отпусти! Я все так тебе расскажу, слышь? Гадом буду! Неделю как откинулся, припаяют — век свободы не видать!
— У у у; да! — поцокал я языком. — При такой биографии да с учетом статьи 317 нового Уголовного кодекса «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов» свободу ты увидишь не скоро.
— Отпусти, начальник! Бабки себе возьми…
— Какие бабки?.. Вот эти, что ли? — обалдело посмотрел я на скомканные тысячи, рассыпавшиеся по лестнице. — Дача взятки должностному лицу при исполнении?.. Покушение с применением холодного оружия?!