Горячая свадьба
Шрифт:
– Ну за вас я почему-то спокоен, – улыбнулся Родион.
– А за меня? – подмигнул капитану Маслюк. – Я потомственный казак!
– И у меня шашка найдется, – хитро сощурился Гринчук. – Если хорошенько пошукать.
– Пошукай, пошукай! – толкнул его в плечо Федюхин.
Как ни крути, а шашка – это холодное оружие, и разрешение на нее получить не так уж и просто. Гайдуков, по всей видимости, позаботился о том, чтобы владеть шашкой на законных основаниях, а Гринчук, скорее всего, нет. И сколько еще в станице неучтенных шашек? И нужно выяснять, разбираться, выявлять, наказывать. А то сегодня собаке голову отсекли, а завтра человека зарубят.
– Ну все, хлопцы, по коням, и на парад! – решил Маслюк. – Товарищ капитан здесь, если что, звоните, вызывайте… А я уже все, участковый в отставке! – вскинул руки майор.
– Как это все? – удивился Гринчук. – А проставочка? А магарыч?
Родион усмехнулся, слушая разговор. Казачьего рода Маслюк или нет, но жмот он точно знатный. Он скорее удавится, чем обмоет свою отставку.
– А это самой собой!.. Но не сейчас!..
Фомин и Гайдуков обменялись номерами своих телефонов, и внештатные помощники участкового отправились на патрулирование. А Маслюк остался.
– А шашками надо заняться, – сказал он. – Кто-то же зарубил Берту.
– Список? – Фомин внимательно смотрел на майора.
Маслюк четверть века отслужил в должности участкового, не мог же он все это время одни только помидоры выращивать, наверняка знал, у кого в станице и окрестностях незаконно имеются шашки. С учтенным оружием просто, нужно всего лишь позвонить в лицензионно-разрешительный отдел. Но что-то подсказывало Фомину, что учет холодного оружия среди станичников не в почете.
– Ну, есть у меня несколько фамилий… – замялся Маслюк.
– Пройдусь, поспрашиваю.
– Говорят, в Берту еще и стреляли.
– Голову насквозь прострелили.
– Ты об этом узнал еще до того, как голову нашел.
Фомин кивнул, соображая, откуда эту информацию узнал Маслюк. Возможно, Майя поделилась ею с отцом, тот с Маслюком, все просто.
– Берта уже мертвая была, когда ей голову отрубили. Вот я и подумал, что в нее стреляли… А ты, Иван Федорович, давно Туманова знаешь? – спросил Родион так резко, что Маслюк даже вздрогнул от неожиданности.
– Давно я его знаю?.. Так это, сына его старшего крестил. Егорку!
– Значит, кум? – в раздумье спросил Фомин.
– Значит, кум! – Маслюк улыбался, но смотрел на Родиона настороженно.
– Фермерское хозяйство у Туманова.
– Крупное хозяйство, тысяча га – это, скажу я тебе, не шутка! Люди на него пашут!
– А земля откуда, в наследство получил?
– Какое наследство? У нас, когда в наследство землю получали, колхоз всем отец родной был. Умер отец, землю растащили. Туманов, правда, чуть позже появился, в сельхозартели нашей землю взял. Сначала в аренду, потом выкупил. Потом стал расширяться. Дела у него хорошо пошли, городской, а видишь, как развернулся!
– Городской? – в раздумье спросил Фомин.
Говор у Туманова как у местного, и это и смягченное «гэ», и тягучие гласные в окончании слов, но чувствовалось, что это свойство приобретенное. Интуитивно чувствовалось.
– Да какой-то он там городской? Двадцать лет уже, считай, как здесь живет.
– А откуда взялся?
– Так с северов откуда-то… – Маслюк бросил взгляд на улицу, как будто его там что-то заинтересовало. На самом же деле он просто отвел глаза в сторону.
– Холодно там, а у нас тепло. В тепло захотелось.
– Не бывает северов в графе «место регистрации».
– Там в графе… этот… э-э, Подольск указан. Кажется, Московская область.
– Москва, по-твоему, севера?
– Ну, не юга же!
– На югах вы с Тумановым кумовья, – усмехнулся Фомин.
– Сейчас кумовья, а когда он приехал, мы ими не были… А ты что, допрашиваешь меня?
– Допрашиваю? – удивился Фомин. – Мы же вроде коллеги, разве мы не должны обмениваться информацией?
– Должны, – кивнул Маслюк, положив кулак себе на голову.
– Значит, Московская область?
– Подмосковье.
– Хлеб выращивать?
– Каторжная, скажу тебе, парень, работа. И почетная!
– Согласен, – не стал спорить Фомин.
Но при этом он подумал об отпечатках пальцев, которые должен был снять с Туманова. И снял бы, будь у него для этого возможность. А ведь занервничал Туманов, когда Родион предложил ему провести дактилоскопию. Это ведь паспорт можно подделать, а папиллярные узоры не сменишь.
– Хороший он человек, Алексей Данилович, – сказал Маслюк.
– Может, и хороший. Но грубый.
– Так и работа у него такая же грубая…
– На людей бросается… Кстати, Стенькин его как огня боится, а парень он, я так понимаю, не из трусливых.
– Так он же за Майкой бегал, а Туманов – ее отец, как он руку на него поднимет?
– Отпадает Майка, замуж ее выдают. Да и Стенькин Валентиной какой-то утешился.
– Валентиной!.. – фыркнул Маслюк. – Кто этой Валентиной только…
Он оборвал себя и выразительно кашлянул в кулак. Участковый, даже если он в отставке, не должен передавать сплетни. Да и не тот сейчас случай, чтобы лясы точить. Серьезный случай. И разговор серьезный на серьезную тему.
– Крутой он мужик, этот Туманов, я правильно понял?
– Крутой, – не стал отрицать Маслюк.
– Может, врагов себе здесь нажил?
– Да не знаю… С Гуляевым они все землю поделить не могут, не скажу, что враждовали, но вдвоем им здесь тесно.
– Гуляев?
– С Гуляевым уже дело решено, – улыбнулся Маслюк. – Туманов дочку свою за его сына выдает. Сосватали Майку.
– Это хорошо, – качнул головой Родион.
– Что хорошо.
– Что дочку замуж отдает.
Спору нет, Майя произвела на Родиона впечатление, но нет у него ни возможности, ни настроения заводить с ней шуры-муры. И в ней романтизму поубавится, как только замуж выйдет. Сама по себе ситуация успокоится.