Горячее дельце
Шрифт:
Домой я вернулась только в половине шестого утра.
Из мастерской мне удалось выбраться, воспользовавшись тем, что сладкая парочка наконец уснула, обнявшись на тесном диванчике.
Приняв ванну и наскоро перекусив, я упала без сил на свою постель.
Проснулась я, как обычно в последние дни, от трели телефонного звонка. Опять-таки звонил Троицкий:
— Таня, вы обещали позвонить мне утром, — обиженным тоном произнес он, — я все жду и жду, а вы не звоните и не звоните.
— Который час? — спросила
— Уже девять.
— Это вам уже девять, а мне еще девять. Что случилось?
— Вчера вечером звонил Савелий, просил срочно приехать.
— Вас?
— И вас тоже. Он названивал вам весь вечер, но не застал дома, просил передать.
Этого только мне не хватало. Я пока не готова отчитаться перед Кабаном. Да и время, отведенное мне на розыски, еще не вышло.
— А что, собственно, стряслось?
— Вы что, телевизор вчера не смотрели?
— Нет, конечно. Мне, в отличие от вас, делом нужно заниматься, а не телевизор смотреть, — съязвила я, обиженная тем обстоятельством, что кто-то смотрит телевизор, в то время как я вынуждена всю ночь торчать в пыльном вонючем чулане.
— И что же там было интересного? — спросила я после секундной паузы.
— Нашли «Цыганку»! — торжествующе воскликнул Троицкий.
— Какую цыганку? — сразу не поняла я.
— Картину Франса Халса, похищенную из Эрмитажа!
Троицкий заявил это таким торжествующим голосом, будто нашли Янтарную комнату и Государственная дума приняла решение передать ее в личную собственность самого Льва Владимировича.
— Ну и хорошо, что нашли, — зевнула я, — нам-то, собственно, что до этого?
— Как это «что»?! — изумился он моей непонятливости. — Нашли и тех, кто ее украл!
— Ну и что?
— Значит, дело сделано. Мы их тоже узнаем. Через милицию.
— Лев Владимирович, — простонала я, — неужели вы до сих не поняли, что те люди, которым вы отдали денежки, этой картины и в глаза не видели? — А как же они узнали? — растерянно спросил искусствовед.
— Из газет, Лев Владимирович. Или по телевизору услышали, как вы вчера. Это Савелию простительно так заблуждаться или даже Кабану. Но вам-то, Лев Владимирович, стыдно не понимать этого.
— А копия? Как они ее сделали? — упорствовал он в своем заблуждении.
— Купили репродукцию в магазине за пять тысяч деревянных.
Троицкий молчал. Видимо, осознал.
— Ладно, Лев Владимирович. Я сейчас заскочу за вами, и поедем к Кабану. Если Савелий просил, лучше поехать. С этими психами надо быть поосторожней. Еще решат, что мы надумали скрыться.
— Да, да, Таня. Вы правы, я вас жду, — подтвердил он слабым голосом.
Видимо, Троицкий испытал потрясение. Еще бы, он решил было, что неприятности уже позади, а тут нужно все начинать сначала.
Перед выходом из дома я бросила магические кости:
24 + 6 + 25.
Это
«Сулят Вам новые удачи, однако благодаря чужой беде».
Во дворе АОЗТ «Шторм», куда мы с Львом Владимировичем въехали на моей машине часов около десяти, что-то было не так, как обычно. Так же стояли машины с открытыми дверками, так же кучками толпились люди. Но отсутствовал дух безмятежного спокойствия и уверенности в своей неуязвимости. Все были несколько возбуждены и нервны.
Савелия мы нашли в его персональной каморке. Он сидел, скрестив на груди руки и мрачно глядя прямо перед собой.
Мне кажется, он скопировал эту позу с известного в нашем городе памятника Чернышевскому.
— Что случилось, Савелий? — поинтересовалась я, поздоровавшись.
— ЧП, — предельно лаконично ответил Савелий.
— А именно?
Савелий наморщил лоб, раздумывая, стоит ли распинаться перед какой-то посторонней, в сущности, бабой. Но, очевидно, распирающее его желание продемонстрировать собственную значительность взяло верх, и он рассказал следующее:
— Сегодня ночью мои пацаны поймали какого-то гада во дворе. Прятался за трансформаторной будкой. При нем нашли пистолет с глушителем. На вопросы, гнида, не отвечает, я об него все руки отбил. Молчит, как рыба об лед.
Савелий замолчал, утомленный длинной речью.
— И что же вы с ним делать собираетесь?
Савелий пожал плечами:
— Кабана ждем, он еще не был сегодня.
— А нас зачем вызвал?
— Так картину же нашли.
— Ну и что?
Уже третий раз за утро я задаю этот вопрос.
Савелий устремил на меня удивленный взгляд.
У меня не было ни малейшего желания объяснять ему что-либо. Вместо этого я спросила:
— Это ты сам придумал нас вызвать или Кабан велел?
— Сам, — с достоинством ответил Савелий. — Я думал, что он захочет с вами поговорить, когда узнает про то, что нашли картину.
Во дворе началось какое-то движение. Выглянув в окно, Савелий воскликнул:
— А вот и он. Посидите пока здесь.
С этими словами он выскочил во двор встречать шефа.
Я села в кресло Савелия, откуда было видно все происходящее во дворе.
Кабан приехал на «Мерседесе» в сопровождении «БМВ» со своей личной охраной. Пока он выбирался из машины, к нему подскочил Савелий и стал что-то торопливо рассказывать, размахивая руками и часто сплевывая на землю.
Кабан остановил его кивком головы и велел привести пойманного лазутчика.
Через несколько минут приволокли невысокого черноволосого, сильно избитого парня в наручниках.
— Э! Да я его знаю, — вдруг воскликнул один их приехавших с Кабаном охранников, — его Моряком кличут, он на Корейца работает.