Горячий источник
Шрифт:
Я решил, что ей, как и мне, захотелось развлечься, словить кайф, сама на мне повисла, целовала. Бл*дь, вот дерьмище. Она заставила меня чувствовать себя последним мудаком. Пьяным в доску мудаком, который даже цвет ее глаз не запомнил.
– Я мечтала об этом, я ждала, - выдыхает она, ласково касаясь моего плеча, - с того самого дня, с детства.Ты мой принц!
– Чего?!
Вываливаюсь наружу. Качаясь, хожу вокруг машины. Чокнутая какая-то, как можно было до такого додуматься? Я просто выполнял свою работу. Какой же я пьяный, держусь за голову, успокаиваясь.
– Эй, ты как? – заглядываю в открытое окно, но все какое-то мутное
Все по-прежнему кружится, но уже не так весело.
Глава 18. Павел
Настоящее время.
Я старался, как же я старался победить. С виду то, конечно, все выглядело легко, но были моменты, когда мне казалось, что еще чуть-чуть и я сдохну. Вот прям скончаюсь и все. Я рыл землю зубами, купался в собственном поту, почти выблёвывал внутренние органы и все ради того, чтобы одна важная особа пожалела о том, что отказывается от меня. Всю ночь после праздника, посвящённого моей победе, я разговаривал с Мари. Собака послушно моргала, иногда засыпала, дрыгая лапой. На короткий период времени я сам проваливался в беспокойный сон. Но попивая водичку на кухне своего дома, все никак не мог угомониться.
Торжество лицемерия. Праздник показухи.
Разозлился. Не знаю откуда такая яркая реакция. Ведь знал же, что докторша замужем и все равно вскипел. Виду то не показал, конечно, но ударился в танцы, балерун хренов. Неужели она не знает о том, что ее муж трахает все, что движется? А может быть ей на это плевать? Деньги и положение, вот что нужно всем бабам. Мой то домишка в три раза меньше их семейного дворца с прислугой. Думал привести на ночь какую-нибудь девчонку, из тех, что были на празднике, отвлечься, расслабиться, получить удовольствие, но домой почему-то вернулся один.
Неинтересно и пресно, смотрят на меня, как будто я медом обмазан. В рот заглядывают, млеют. Одно и тоже каждый раз. Сами раздеваются, ноги раздвигают, надоело. Под утро Мари обслюнявила мой нос, устроившись рядом на диване. У моей докторши ночка, судя по мужниным поцелуйчикам, явно веселее сложилась. Зациклился я на врачихе. Хотя, чему тут удивляться? Привык добиваться своей цели, вот и уперся рогом, даром, что баран по знаку зодиака.
Мы с Мари вернулись к прогулкам, сердце приятно бьется, когда я натягиваю поводок, а возле ног трется любимое создание. Мы много болтаем, рассуждая о том, что произошло той ночью. Говорю то в основном я, а Мари внимательно слушает. Это она умеет.
Ходим по поселку, заглядывая в чужие дворы. Есть у меня странное предчувствие, будто сбил ее кто-то местный. А может быть я просто утешаю себя надеждой, потому что очень хочу наказать виновного. Парень, работающий в ГИБДД, нам не помог, приходится справляться своими силами.
Сегодня утром я возил Мари на контрольный рентген. И теперь, вспоминая визит в клинику, как умалишённый подтягиваюсь на турнике, мучая мышцы рук и спины, тело блестит от пота. Спрыгиваю на пол, но только для того, чтобы размяться и начать все сначала. Пять, десять, двадцать раз, пока руки сами не отлипнут от металлической перекладины. Тело мое неспокойно.
Когда около девяти я вошел в здание клинике, на регистратуре стояла не Ольга, а главная медсестра Тамара Прокофьевна, та самая, что все время гоняет Забейворота за то, что много болтает на рабочем месте. Необъятная во всех смыслах женщина.
– Добрый день, - не отрываясь от своих дел и не подымая
– Здравствуйте. Мне нужно...
– Знаю, что вам нужно, - ее голос звучит грубо, она подходит к компьютеру, щелкает по клавишам.
– У меня память, как у Ореховки.
Я улыбнулся, не понимая, о чем говорит эта суровая дамочка с тонкими, как ниточки бровями. Последний раз я такие видел по телевизору.
– Как ваш лабрадор?
– Уже лучше. Но надо контролировать.
Раскладывая бумаги, пробивает она края дыроколом, каждый удар отдается грохотом в моей затуманенной предвкушением встречи с Ириной голове.
– Когда ты выходишь с собакой на улицу, - начинает Прокофьевна, поправляя гульку на макушке, резко выплевывая слова, как надоевшую жвачку, дергано, рвано, - нужно заранее просчитывать ситуации и ходы. Выбирать безопасные маршруты. К сожалению, для владельцев собак всё меньше и меньше мест, где можно нормально погулять с собакой, так ведь, Павел?
Ее взгляд острый и безжалостный, гулька подскакивает от резких движений.
Я киваю, Мари послушна сидит рядом, уложив хвост на пол. Облокачиваюсь на стойку, оглядываясь по сторонам. Из-за угла появляется курчавая голова Ольги, девица машет мне, лучезарно улыбаясь. А я напрягаюсь.
– Поиграть, - снова привлекает внимание главная медсестра, - покидать палочку, - бамс, еще один бамс.
– Да ещё эта точечная застройка, в центре больших городов практически не осталось мест для собак. Я вот долго жила в мегаполисе, а потом решила, что воздух важнее супермаркетов. Там так же тяжко. Рамки зажимаются, город давит. И одно из побочных последствий этого — собаки уменьшаются в размерах, заметили, Павел? Раньше собаки большие были, - смотрит она мне в глаза, прищуриваясь, — сенбернары, кавказы, алабаи, мастино. А сейчас всё больше йоркширские терьеры да мопсы. Вот ваша собака настоящая. Хотя, - делает она последние дырки с таким грохотом, что шатается стол, - для меня куда важнее люди, Павел. С ними надо добрее.
Доброта так и сочится из глаз "гульки", а по коридору, быстро передвигаясь, бежит Ольга и тут же виснет на моем плече.
– Пашка, привет. Мари, привет! – наклоняется, продолжая держаться за меня, да так, что кудряшки свисают почти до самого пола.
Собака безразлично поворачивает морду, хвост лежит на полу, как обрубленный.
Я не успеваю поздороваться, потому что Тамара Прокофьева гаркает на Забейворота.
– Ольга! Опять работы нет? Ну-ка брысь отсюда, - хлопает главная медсестра по столу и Ольгу сдувает ветром.
– Мне бы рентген сделать собаке!
– Я помню, я все помню! Я же говорю у меня память, как у Ореховки.
Я хмурюсь, собираясь спросить причем тут вообще ореховка и кто это такая? Но запах знакомых духов моментально лишает разума.
– Эта маленькая птичка, Павел, - читает мои мысли врач Мари, кладет на регистраторскую стойку какой-то журнал, вытягивая руку возле меня, почти касаясь, - способна запомнить местонахождение тридцати трех тысяч кедровых орешков, – наши взгляды встречаются,и пусть вид у нее очень профессиональный, но я все равно не могу отвернуться.
– Самое удивительное, это то, что они прячут маленькие орешки в опавшей листве и без труда их отыскивают зимой под снегом. Эта птица обладает потрясающей пространственной памятью, которая помогает ей запоминать отдельные объекты и воспроизводить их местонахождение. Такого не может никто из живых существ.