Господин из завтра. Тетралогия.
Шрифт:
Александр замолкает, но через несколько секунд оборачивается к Димке.
— А ты, купчина, я смотрю, головастый! Сам придумал или подсмотрел где?
— Людей, ваше императорское величество, нашел нужных — инженеров. Вот они и изобрели! — поскромничал Димка.
— Угу, угу! — покивал головой Александр. — А ты рядом стоял. И когда изобретали, и когда строили… Я, знаешь ли, начинаю подумывать: уж не допустил ли я вчера ошибку, отказавшись ставить тебя на верфи.
Император на минуту умолкает. Вот все-таки интересно, какая сволочь поднесла императору документы, из которых явствовало, что генерал-адмирал продвигает Рукавишникова из-за того, что имеет в его предприятии свой интерес и вложил в нижегородский Стальград
— Ладно, — продолжил Александр. — У нас сегодня вдобавок испытание картечниц намечено — и там посмотрим, что у тебя еще в кармане припасено! Но учти! Соревнование будет честным!
— Я всегда честно веду дела, ваше императорское величество! — горделиво сказал Димка.
— Вот и молодец! — кивнул Александр и тут же спросил: — Как эта чертова дверь открывается? Я уже на твердую землю хочу!
Интерлюдия
В руке тлеет толстая «гавана». На столике — хрустальный фужер, в котором плещется янтарный арманьяк пятидесятилетней выдержки. Лорд Валлентайн расслабленно откинулся в кресле.
Удача! Первая удача! Всего-то пара фраз, словно бы случайно оброненных в присутствии императора Александра, и вот, пожалуйте! Александр III, человек склонный к подозрительности, проверил все сам и выяснил, что великие князья Алексей и Павел весьма солидно вложились в предприятие Рукавишникова. И именно поэтому Алексей активно проталкивает оного купца на высокую должность, а Павел закупает рельсы для «преждевременного» Транссиба только в Стальграде.
И вот уже протеже цесаревича отказано в должности управляющего верфями, развернувшись на которой Рукавишников, без сомнения, сумел бы в кратчайшие сроки модернизировать производство. И в самом ближайшем будущем начать серийно клепать тысячетонные корабли. Не вышло, господа вселенцы! Сейчас Валлентайн уже не сомневался, что правильно вычислил второго реципиента — это совершенно определенно был именно купец Рукавишников. Но каков наглец? За три с половиной года построить завод и начать изготовление автомобилей! И умудриться все-таки понравиться императору со своей игрушкой. Хорошо, что решение о назначении император пересматривать не стал. Ничего… Как только он, Валлентайн, покончит с проклятым выскочкой — придет пора его подельника!
Лорд Валлентайн выпустил ароматный клуб дыма. Ничего, матрикант, можешь не сомневаться: это — только начало! Но завтра надо обязательно посетить испытания пулеметов…
Рассказывает Олег Таругин
Он же — цесаревич Николай
В манеж Аничкова дворца мы с генерал-адмиралом и присоединившимся к нам великим князем Владимиром Александровичем приезжаем в три часа пополудни. Димка на двух грузовиках должен был прибыть заранее, чтобы успеть как следует подготовиться. Едем медленно, чтобы не отстала охрана. По пути следования наш кортеж, состоящий из трех черных автомобилей и конного полуэскадрона, приветствуют толпы петербуржцев, привлеченных слухами об испытаниях цесаревичем технической новинки. Рар'aснова решился прокатиться с нами, и даже в этот раз получил от поездки определенное удовольствие.
Нас, на правах гостеприимного хозяина дворца, встречает великий князь Николай Николаевич старший, или, как его называют в семье, — дядя Низи — командующий всей русской гвардией. Он уже стар, часто болеет и очень редко покидает свой дом. Но на испытания нового чудо-оружия все-таки посмотреть захотел. Именно поэтому полигон устроили в манеже его дворца. Рядом с ним стоит Петр Семенович Ванновский, их высокопревосходительство военный министр. У меня с ним сложные отношения. С одной стороны, он делает много толкового и сам — человек
Император принимает доклад Ванновского о готовности к проведению показательных испытаний и широким шагом направляется на манеж. Чтобы поспеть за этим великаном, мне приходится только что не бежать. Видно, что Александру любопытно: что это нам сейчас покажут? Мне тоже весьма любопытно: чем кончится сегодняшний показ? Весьма и весьма…
На манеже стоят давно знакомый мне пулемет Максима, правда, чуть более крупный, чем я привык видеть в музеях и в кинохронике, и рукояточная картечница с пятью стволами. Рядом с этой выставкой раритетов прохаживается крупный бородатый мужчина в тройке и котелке. Увидев нас, он буквально кидается навстречу и рекомендуется: «Хайрем Максим». Ну-ну… Я с интересом разглядываю знаменитого конструктора. Здоровый мужик. Несколько мельче самодержца, но все равно — здоровяк. Где-то я читал, что Максим был отличным спортсменом, и теперь могу лично убедиться в этом. Для мужчины сорока восьми лет он выглядит здорово: подтянутый, крепкий, лицо пышет здоровьем. А уж улыбается он… Ну, ни дать ни взять кот, разглядывающий блюдце со сметаной. Я усмехаюсь: зная Димыча и его любовь к театральным эффектам, кот даже и не догадывается, что сегодня не он съест сметану, а наоборот: сметана слопает кота. Да еще с шутками и прибаутками…
А вот, кстати, и он сам. Александр Михайлович Рукавишников, легок на помине. Cтоит возле двух своих пулеметов, установленных на высоких трехногих станках. Хм… Эти станки он мне в Стальграде не показывал — там у него легкие низкие треноги были, для стрельбы лежа. А здесь… Очень массивные лапы, на задней, самой длинной, укреплено изящное кожаное седло. Ага, догадался я, это, значит, Димка понял, что, пожелай кто-нибудь из высокопоставленных особ лично пострелять, им будет не очень удобно делать это лежа. На одном пулемете установлен кожух водяного охлаждения, а рядом, в коробках, — длинные патронные ленты. Значит, к длительной стрельбе готовится купчина. У второго — кожуха нет вообще. Но, насколько я помню, ствол может выдержать непрерывную очередь в сотню выстрелов. Следовательно, готовится какой-то фокус.
Мне в глаза бросается некое несоответствие. Кажется, будто ствольная коробка этих пулеметов имеет несколько другие очертания, нежели «Единорог». Она явно короче и уже, чем мне запомнилось в январе. Или мне мерещится? Ладно, поживем — увидим! Уж больно хитро вчера улыбался Димон, когда упоминал о сегодняшних испытаниях.
Рядом с Димычем стоят несколько солидных мужчин в дорогих костюмах. Костюмы разного покроя и расцветок. Объединяет их только одно — все они на «молнии»! Видимо, такова в Стальграде мода.
Среди сопровождающих Рукавишникова я узнаю Даймлера, Чернова и Леона Нагана. Здесь же и доморощенный «кулибин» — Еремей Засечный. Костюм лионского сукна сидит на нем, как на корове седло. Остальные люди мне незнакомы, но по их мордам, которые иначе, как «зверскими», не назовешь, я догадываюсь, что это Димкина «дружина». Личная охрана и… в общем, об иных назначениях стальградского «спецназа» можно только догадываться. Впрочем, я догадываюсь…
Нас догоняет свита, Ванновский что-то говорит Максиму, и начинается показательное действо. Многоствольная картечница разносит в щепки дюймовые сосновые доски, помещение заволакивает густым дымом. Но даже сейчас заметно, что переносить огонь по горизонтали стрелку затруднительно. Почти все пули идут в одну точку. Именно про эти агрегаты шутит Драгомиров: мол, они хороши, если требуется убить одного противника много раз. И это высказывание имеет под собой основание. Помнится, что на полях сражений франко-прусской войны частенько находили тела солдат, в которых обнаруживалось по 50–70 пуль.