Господин Изобретатель. Книги 1-6
Шрифт:
Сфотографировали все со всех сторон, и ротмистр стал искать у забора — доски его наружу упали, а когда завал разобрали, нашли машинку маленькую, на ходики похожую. Взрывом ее изувечило, да и полицейские на ней потоптались, но все равно видно, что это — часть адской машины. Тоже сфотографировали, где ее нашли, потом в канаве напротив твою гирю тоже нашли, пудовую — вон ее куда закинуло, на 15 сажен. Гиря твоя, служанка ваша ее опознала, говорит, молодой барин каждое утро у дровника ее подымал и на железке висел (это про мои упражнения на турнике). Ротмистр еще пол весь излазил, мундирчик свой выпачкал в саже, все искал чего-то, потом выяснилось — останки второго человека, наемного немчика вашего, но ничего не нашел.
А вот тебя он тоже подозревал, а может, до сих пор подозревает:
— Дед, но тогда он должен был убедиться, что Генрих вошел в лабораторию и только тогда взорвать бомбу, а часовой механизм не знает есть ли тот кого нужно взорвать, внутри или нет — он сам взрывается.
— Вот в этом и вопрос, как он мог из-за забора машинку включить?
— Спокойно мог, отодрать заранее доску, влезть, достать механизм, поставить его на 5 минут до взрыва и уйти — большая вероятность того, что Генрих будет внутри больше 5 минут, значит, он и погибнет.
— И куда этот Альфред потом девался бы?
— А просто домой уехал, у него на руках уже была действующая подорожная, он домой собирался на ихнее Рождество, вот и выправил заранее. Доехал без забот до Митавы, а там — вот она, прусская граница. Так что, пока лопоухие полицейские здесь следы затаптывали и свидетели у них разбегались, наш Альфредик уже своему начальству докладывал. Нашел же ротмистр его фото, с каких это пор капитан разведывательной службы будет на побегушках у русского аптекаря?.
— Это, конечно, так, но не забывай, милый внучек, что любой жандарм мечтает раскрыть целую шайку разбойников и ты подходишь на роль соучастника шайки.
— А как же то, что я чуть не сгорел?
— Ну, переусердствовал маленько, изображая спасающего, дыму надышался ядовитого и упал, да мало ли что, оступился просто, нога подвернулась, вот и пришлось тебя самого спасать.
Да… а я-то думал, что жандарм мне может помочь мой проект протолкнуть, а он спокойно может меня самого на каторгу упечь — и орденок получить за разгром шпионского логова и поимку члена шайки… Видимо, беспокойство отразилось в моих глазах, так что дед сказал:
— Да не переживай ты так, Сашка, придумаем, как оправдаться. Ты, главное, выздоравливай побыстрее.
Я пожаловался деду, что мне мало дают вставать с кровати — я и так с трудом выбил разрешение вставать в сортир. Еще варежки эти надоели, может быть, можно какие-то просторные перчатки и мазать мазями под их защитой, а то, простите за подробности, штаны снимать тяжело. И еды нормальной — хоть и меньше протертого стали давать, но больничная еда (хоть я и подозреваю, что мне попадают лучшие куски) обрыдла.
— Хорошо, внучек, если доктор разрешит, тебе мой человек будет еду с моей кухни привозить. Хоть сейчас и пост, но рыбное тебе можно, а потом для болящих пост нестрогий. Может, что еще надо?
— Дед, икорки черной [41] хочется и морсу клюквенного. А еще мне нужно учебник высшей математики для университета. И журналы со статьями Чебышева (есть такой математик в Питере) и Лобачевского (этот — в Казани).
— Хорошо, Сашка, снедь привезут, какую захочешь, а книжки тебе зачем, может, не будешь голову пока напрягать?
41
Красную икру в это время специально рекламировали как закуску к пиву, на дворянском и купеческом столе была зернистая черная по 3,3–4 р за фунт, купцы 3 гильдии и мещане ели паюсную или ястычную, в 2 раза дешевле.
— Дед, а что мне здесь делать? Гулять не пускают, упражнения делать нельзя, хоть науки буду изучать.
— Ну как знаешь… Есть у меня ученые люди, попрошу, достанут тебе книжки.
Мы распрощались, а я остался с невеселыми мыслями по нашей беседе.
Алиби у меня нет: Конечно, Лиза видела меня сразу
Только вот, сдается мне, что жандарм уже проверил и эту версию с Михелем, убедился, что он в Митаву и не заезжал, зато пересек прусскую границу аккурат когда полицейские решили дело закрыть. Демонстрировал же он мне его фото в мундире, причем сделал это по правилам очных ставок — предъявил фото мужчин одного возраста одинаково одетых. Видимо у жандармов нет фото Альфреда в партикулярном платье, [42] вот и продемонстрировали его в военном мундире. Опять-таки, раз они заподозрили Альфреда, значит, у них есть на него что-то — возможно, он работает по России, раз, хоть и коряво, но знает русский язык. Возможно, это не первая его "спецкомандировка" и он уже засветился здесь, химик чертов.
42
В штатской одежде.
Самое лучшее было бы, если кто-то видел Михеля/Альфреда влезающим/вылезающим в дырку в заборе, но кто сейчас будет этих свидетелей искать?
Так подошла Пасха. Агаша принесла мне крашеное яичко и куличик, от деда тоже прислали гору пасхальной еды. По палатам прошел батюшка, покропил святой водой (хотя Леонида Матвеевича это, по его виду, совсем не вдохновила — на мое счастье, он был страстным поклонником Листера и Пастера [43] и адептом карболки). Минут через 20 после ухода причта сестра милосердия пришла с распылителем карболки, а санитарки протерли пол раствором того же чудодейственного средства. Зря я ерничаю — благодаря ему у меня не началось нагноения и я избежал уродующих рубцов, а то и вовсе мог умереть от септического шока, отравленный токсинами расплодившихся микробов, что чаще и случалось в эти времена с подобными мне больными.
43
Ученые, основатели учения об антисептике — борьбе с микробами в окружающей среде, в отличие от асептики — предупреждения заражения этими микробами.
После Пасхи началось разговление, вот тут-то и пошла объедаловка, я вовремя остановился, а то разнесет — поперек себя толще буду. Избыток всяких пирогов и мясных закусок я отдавал Агаше, а она относила больным, к которым никто не приходил. И самый большой подарок — ко мне вместе с дедом пришла Лиза!
Сначала я ее не узнал — она полностью поседела и из-под платка были видны седые волосы, глаза запали, щеки ввалились и на вид ей можно было дать далеко за 50.
Я, конечно, тоже не выглядел принцем с картинки, но все же, благодаря мазям, питанию и заботам врачей и сестер, а также Агашиному уходу, выглядел не в пример лучше. Хотя, Лиза, увидев меня, заплакала: