Господин Изобретатель. Книги 1-6

Подшивалов Анатолий Анатольевич

В день защиты я нацепил свой сюртук без рукава, мне его почистили и отгладили, прикрепил колодочку ордена Святого Владимира с мечами, посмотрел на себя в зеркало и остался доволен: вид боевой, как у красного командира "раненого на колчаковских фронтах" [188] . Подмигнул себе в зеркале и отправился "на заклание". Зал был почти полон, вход свободный. В первых двух рядах сидят члены Совета (похоже, состав его обновился наполовину, ай да Пашутин, разогнал динозавров), за ними все остальные. Я сел сбоку, недалеко от сцены.

188

Слова человеко-собаки Шарикова из "Собачьего сердца" М.А.Булгакова

Начальник

Академии представил соискателя, сказал, что в Академии идут испытания двух изобретенных мной препаратов и одного устройства для лечения переломов костей с очень обнадеживающими результатами. Но из-за травмы, полученной при испытании другого изобретения, я попал на лечение с переломом ключицы, и вместо того, чтобы бесцельно лежать, обобщил свои давние мысли об организации клинических испытаний и проверки достоверности полученных результатов с помощью методов медицинской статистики, что и является целью диссертации. После этого я, с помощью ассистента кафедры и курсантов-слушателей, развесил плакаты (все равно перепутали, несмотря на нарисованные цифры) и приступил к докладу. Пользуясь тем, что члены Совета принялись рассматривать плакаты, я вещал и скакал как клоун на фоне своих "декораций" (своего рода тактический прием, позволяющий избежать вопросов по существу, так как в это время доклад они не слушают, а переспрашивать потом большинство постесняется — мол, создастся впечатление, что старый дурак ничего не понял). Так прошла половина доклада в полной тишине зала, и я был уверен, что на девяносто процентов члены Совета ничего не поняли. Оживление было только там, где сидели питерские математики — вот оттуда может и прилететь… Уложившись в регламент, я закончил доклад и зачитал выводы. Теперь очередь за оппонентами.

Первым выступил Чебышов. Голос у него был негромкий и в зале стояла тишина, даже математики перестали возиться и слушали мэтра. В целом он похвалил работу за современный и как он сказал революционный взгляд (ой, как бы дед мне свинью не подложил, не любят в царствование Миротворца это слово) на математические проблемы. То есть, подчеркнул он, новизна подхода автора несомненна, глубина проработки тоже, учитывая то, что многие аспекты изложены впервые. Есть некоторая сумбурность изложения в тексте монографии, но при окончательной редакции ее можно будет избежать. Подчеркнул, что моя монография должна стать настольной книгой всякого исследователя, особенно в области медицины, биологии и физиологии, традиционно не считающиеся точными науками, но труд автора позволяет отныне считать их таковыми. Автор же, безусловно, заслуживает докторской степени.

Бугаев в целом повторил хорошие слова Чебышова, но, затем постарался меня поддеть, тем, что Пирсон, оказывается, частично уже опубликовал подходы к применению критерия согласия и спросил, насколько мне известны эти работы. Что же, до введения критерия еще девять лет, должен же был он ранее что-то написать. Придется выпутываться при помощи критерия согласия Колмогорова.

— Глубокоуважаемый Николай Васильевич, критерий Пирсона работает при теоретическом допущении о характере распределении выборки, но, в таком случае, могу предложить его видоизменить так, что тип распределения в выборке не будет влиять на результат, — я начал писать на доске колмогоровские формулы для простого случая, но, как на грех, запутался и не мог довести объяснения до логического итога.

Все молча глазели на мои потуги, затем Бугаев вновь заговорил:

— Александр Павлович, ваш экспромт заслуживает уважения, но, все же впопыхах вы ничего не решите. Математика требует вдумчивого подхода, иногда ученый рассуждает о проблеме годами, прежде чем придет к правильным выводам. Дальше последовали другие замечания и я почувствовал, что "поплыл". Где-то я выкрутился, опираясь на послезнание, а где-то, как выяснилось, не знал элементарного. С ряда, где устроились питерские математики, иногда раздавались плохо сдерживаемые фырканья. Наконец, Бугаев закончил измываться надо мной и вердикт его гласил, что автор проделал большую работу и заслуживает степени магистра математики.

Потом были вопросы из зала, в основном, старались математики: повторилась история как с Бугаевым. Они быстро нащупали мою слабину: элементарные вопросы университетского курса, но здешнего университетского курса и работы математиков, чьих фамилий я даже не знал. Не стану же я им объяснять, что свой курс математики 20 века я уже изрядно подзабыл и, вообще, больше работал как математик-программист (ага, ты им про ЭВМ еще расскажи…). Пашутин тоже понял, что питерские возят меня "фейсом по тейблу" для того, чтобы потешить собственное корпоративное самолюбие и пару раз пытался остановить "избиение младенцев", говоря, что вопросы следует задавать ближе к теме диссертации, но тщетно — толпа жаждала крови соискателя.

Наконец перешли к голосованию. Сначала голосовали за предложенную первым оппонентом докторскую степень: как я и ожидал, забаллотировали, всего три белых шара; потом за магистерскую — и здесь ученый Совет сжалился — большинством голосов мне присвоили степень магистра математики.

Я поблагодарил оппонентов, председателя и членов Ученого Совета за оказанную честь, еще говорил что-то уместное случаю и кланялся, принимая поздравления. Спектакль закончился, я стал магистром, что в Российской империи давала право на чин IX класса, то есть титулярного советника, а его я уже "проехал". Так что кроме права носить серебряный академический значок с узорчатым ромбиком и синим крестом под двуглавым орлом, ничего я не заработал (у выпускника Университета ромбик был белый, эмалевый, а у доктора наук — такой же, как у магистра, но золотой). Возможно, моё сочинение, изданное минимальным тиражом, будет пылиться в университетских библиотеках и кто-то его пролистает, и слава богу, если так.

Профессор Троицкий тоже поздравил, сказал, что он проголосовал за докторскую степень, но члены Совета, конечно, не потерпят в среде докторов 23-летнего коллегу, ему, мол и в магистры рановато. Но, если я захочу, то место приват-доцента на своей кафедре он мне обещает и докторскую через 4–5 лет защитить элементарно, внедрив в практику Академии мои методы. Можно даже отдельный курс ввести, что обычно дают читать экстраординарным профессорам [189] , тогда доктора мне присудят безоговорочно. Из других Университетов записываться на мой курс будут, так что научные перспективы у меня открываются самые широкие. Я конечно, еще раз поблагодарил доброго профессора и сказал, что подумаю над его предложением.

189

Профессор, не числящийся в штате высшего учебного заведения Российской Империи, но читающий там свой курс лекций.

Потом я вернулся в палату и мы с Олегом приняли коньячку за новоявленного магистра. Олег спросил, что это я такой "кислый", на что я ответил, что бутылочку заначил, чтобы выпить за докторскую степень.

— Да брось, ты, Александр, все у тебя или уже есть — вон в 23 года надворный советник, магистр, кавалер двух орденов, — стал утешать меня мой сосед, — и доктором еще станешь, и профессором — какие твои годы!? Давно хотел спросить, а за что ты, гражданский, Владимиром с мечами награжден?

Я как-то отшутился, но Олег обиделся:

— Не хочешь говорить, так и не надо, секреты у тебя: царь с ним говорит, профессора на консультацию ходят… понимаю.

Вот как накликал: на следующий день заходит профессор-ортопед и говорит:

— Коллега, хочу посоветоваться с вами. У нашего больного, которому первому поставили аппарат и первому разрешили пользоваться костылями, появились признаки периостита [190] в месте вхождения в кость спиц: жалуется на болезненность при пальпации [191] , кожа вокруг покраснела, появился жар.

190

Воспаление надкостницы, очень болезненно.

191

Ощупывания с надавливанием.