Господин моих ночей
Шрифт:
Меня встряхнули, почти приподняв над полом, резко отпустили, и я натужно закашлялась.
— Считайте меня кем угодно, — из горла вырвался сип. — Только пустите к Айтону. Я смогу ему помочь. Сейчас только это важно. А потом делайте со мной, что хотите.
— Сами справимся, — холодно бросил маг. — Никто не позволит тебе приблизится к лорду-протектору. Так что, жди. Жди и молись своей богиньке, чтобы она спасла твою никчемную жизнь.
Он брезгливо отряхнул руки, отступил.
— Стойте! Хвич… Что с ним?
— Фамильяр Айтона? Есть
Есть надежда? Великая Каари.
— Вы позволите мне поговорить с Риком Хартом?
— Его нет в городе. Но даже если бы успел вернуться...
Высший не закончил, развернулся и ушел. А я осталась.
Наедине со своими мыслями.
Что, если бы я согласилась помочь отцу? Он бы тогда, наверное, не послал людей на штурм и Айтон бы не пострадал. Так? Или нет?
Даже предполагать такое было невыносимо.
И я начала молиться. И ждать... И снова молиться... Не о себе — об Айтоне. Потому что, если его не станет... Нет, об этом я точно не стану думать.
День за маленьким зарешеченным окном сменился вечером, потом ночью, наступил новый рассвет, а в моем положении ничего и не изменилось. Ни очередных бесцеремонных посетителей, ни допросов, ни известий об Айтоне.
Я немного поспала, свернувшись клубком на коротком неудобном диване и закутавшись в найденный рядом плед. Пара часов рваного, тревожного забытья, когда усталость совсем валила с ног. Все остальное время просто металась по комнате.
Несколько раз мне приносили еду и питье. Кувшины с водой я забирала постоянно хотелось пить, а к накрытому салфеткой подносу даже не притронулась. Мысль о том, чтобы проглотить даже маленький кусочек, мгновенно вызывала тошноту.
Наконец, когда солнце опять начало клониться к закату, за мной пришли — двое из тех четверых, что привезли сюда. Молча распахнули дверь и жестом велели следовать за ними, но не успела я сдвинуться с места, как в комнату, бесцеремонно потеснив моих провожатых, шагнул Чидлис.
— Свободны, — бросил он магам. — Отведу порталом.
— Но лорд-протектор приказал проводить ее обычным путем, — запротестовал один из мужчин. — Вы же знаете, неодаренные плохо переносят магию не связанных с ними алхоров.
— Ничего, потерпит, — отрезал высший.
«Лорд-протектор приказал»... Значит, Айтон жив. Жив!
— Идемте, — бросилась я Чидлису, Он даже отшатнулся, кажется, я напугала его своим лихорадочным энтузиазмом. — Идемте же... Ну, что вы стоите?
Теневая тропа обожгла холодом, впилась в тело тысячами ледяных игл. Тьма Чидлиса не доверяла мне, отталкивала, причиняла боль, но я упрямо тянулась к ней. Все ерунда, главное, я скоро увижу Айтона. Остальное меня не интересовало.
И чужая тьма, наконец, нехотя согласилась, подхватила меня, завертела, чтобы выбросить посреди какого-то помещения. Ни магических огней, ни зажженного камина, факелов или свечей, ни единого отблеска — все было погружено во мрак. Я в шаге перед собой ничего уже не могла разглядеть.
— Чидлис, я же
Я неуклюже развернулась и, как на свет далекого маяка, пошла на знакомый голос.
Айтон.
Странно, чем ближе я подходила, тем яснее видела высшего. Все остальное тонуло в чернильной мгле, но его фигуру и лицо я различала совершенно отчетливо.
Мой маг сидел в глубоком кресле, бледный, похудевший, какой-то невероятно уставший, словно все эти дни продолжал непрерывно сражаться. Глаза потухли, их затянула тусклая пелена, будто яркое пламя, засыпали холодным пеплом. И тени... Они живыми кляксами скользили вокруг, извивались, бормотали. Я ясно слышала их шелестящий шепот. Когда я приблизилась, они заволновались, метнулись ко мне, окружили, подталкивая в спину, заставляя идти быстрее, и я ускорила шаг, побежала... полетела вперед.
— Айтон…
— Стой! — ударил в грудь резкий приказ, и я замерла, уткнувшись в невидимую преграду.
— Оставьте нас, — последовало следующее распоряжение.
Позади зазвучали шаги.
Миг...
Другой...
— Позволь мне остаться, — нарушил тишину мягкий женский голос.
Айтон поморщился, шевельнулся, над его головой вспыхнул слабый огонек, очерчивая световой круг, и я увидела стоящую за креслом Верену.
— Нет, Ренни, я хочу поговорить со своей... альтэ наедине.
Ладонь Айтона на мгновение накрыла лежавшие на спинке кресла тонкие пальцы, а потом снова вернулась на колени.
Леди Тэйн поколебалась, бросила на меня долгий взгляд — и столько в нем было ненависти, мстительного, торжествующего злорадства, что я невольно поежилась, — а потом отступила.
Быстрый перестук каблучков, дальний хлопок двери, и мы остались одни.
— Айтон, как ты? Я так волновалась... Я...
Высший поднял руку, останавливая сумбурный поток моих слов. Заговорил сам, глухо, тяжело, но уверенно и четко.
— О том, кто ты, я знал с самого начала, леди Аэлаисса ли Норд, поэтому новостью для меня твое происхождение не стало. Я выяснил это на следующий день после нашего знакомства, еще до того, как дал слово не ворошить твое прошлое, но ты так забавно отстаивала свою тайну, что я решил тебя не смущать, — он невесело усмехнулся. — Я не считаю, что дети должны расплачиваться за грехи родителей, поэтому дал тебе шанс, только просил не обманывать. Предупредил, что ненавижу ложь. Помнишь?.. А ты меня предала... И не один раз.
— Айтон, — рванулась вперед, но преграда не пустила, и я, прижавшись к разделяющей нас стене, заговорила горячо и быстро: — Эта запись… Клянусь, все было совсем не так… Не совсем так… Я виделась с отцом, правда, но отказалась ему помогать. Картинки в этом вашем амулете… Половина нашей беседы куда-то исчезла.
— Информацию в артефакте нельзя подделать, частично изменить тоже. Она сохраняется вся и сразу, без искажений, — услышала я твердое, и сердце замерло в груди, а потом оборвалось, рухнув куда-то вниз.