Господин Разрушитель
Шрифт:
— Савицкий! Что ты сказал ему?! — по фамилии? Даже так?
Ева — такая красивая, пленительная и до ужаса напуганная — продолжала биться в истерике за Ванечку, как за своего парня. Это было унизительно…
— Да какая разница?! Вы не поняли? — истошно зарычал я, схватившись рукой за раскалывающуюся башку. — Он сбежал!
Дышать стало больно.
— Т-ты уверен? Юдин не брал никакие вещи? — залепетал неуверенно Дрон, торопливо смахнув чёлку. — Может… Он вернётся?
Твою мать! Я чувствовал всем грёбанным нутром, что этот
Что мне оставалось делать?
— Я иду его искать! — порывисто выдохнул я, вскарабкавшись взглядом на ненавидящую меня Никольскую.
Её дурманящие глаза поглотили чёрные, исполненные пренебрежения зрачки. Сносить очевидный выбор девчонки между мной и им было тошнотворнее, чем уход Маши к моему брату… А ведь мы с Евой даже не были ничем друг другу обязаны.
— Ждите здесь!
— Стой! — встрепенулся Дрон. — Ты собрался пешком?
— Ну точно не на автобусе, — Юрген обернулся к заправке. — Он здесь не развернётся. А обратно как крюк давать до ближайшего съезда?
— Чел, тебе не нужно за ним ходить! Он же от тебя и сбежал, я правильно понял? — осуждающе вмешался Гриша. — Будь здесь, мы сами его догоним.
Юра, Дрон и Гриша, не дав мне больше вставить и слова, застегнули куртки, бросили окурки и перешли на спортивную трусцу, удаляясь по обочине во мрак. Там вдалеке не было видно даже примерных очертаний чужого силуэта. Муратов с горя вполне мог свернуть в лес, чтобы проплакаться… Кажется, я раздавил его неожиданно хрупкое сердце.
Мне было уже совсем не смешно.
Пошатывающийся басист, бегая пьяным взглядом по дороге, достал из кармана телефон и начал кому-то звонить.
Я не мог надышаться свежестью — воздух казался сгнившим. А у Никольской тряслись голые раскрасневшиеся коленки.
— Мы ещё не едем? — вздрогнув, я обернулся на чужой голос и увидел дядьку, которого нанял водителем.
Ему было лет пятьдесят, и он очень старался не осуждать драмера, когда увидел, что тот забит от ступней до морды. Но я заметил, мужик испытал культурный шок, особенно из-за наших разговоров.
Нашего проверенного водителя я взять не мог, он бы выкупил, что голос у Юдина другой.
— Мы потеряли человека. Нужно подождать.
— Как это, потеряли? Кудрявого вашего? — водитель почесал сальную голову, забравшись под шапку, и устрашающе прищурился. — Пьяный что ли был?
Это правда. Муратов выпил больше обычного, и от этого стало ещё страшнее.
— У него что-то случилось, и он… Психанул, убежал. Нужно время всё уладить, — какой же бред…
Никольская, услышав мои объяснения вскинула подбородком и шумно усмехнулась. При виде её язвительного выражения во рту ощутилась горечь.
А я почему-то почувствовал себя недоделанным сосунком рядом с возрастным мужчиной, непонимающе вылупившим на меня усталые глаза.
— Куда побежал-то хоть?
Я угнетенно махнул рукой в нужную сторону.
—
— Ну-у-у… Ничего, чай, не заблудится. Там недалеко проезжали населённый пункт. Километров пятнадцать.
Это, бл*дь, обнадёживает?
— Ну да, конечно! Не берёт трубку! — взорвался притаившийся с телефоном Андрей.
Он даже в поддатом состоянии проморгался и выдал членораздельную претензию, не нарушив нашу общую легенду.
— Просто трэш! Что вы, бл*дь, опять не поделили с Юдиным? Вечно вы как две лающие псины! — басист неловко развернулся и хотел было возвращаться к автобусу вслед удаляющемуся водителю. — Ева! Всё! Пошли в тепло. Хватит на этого придурка пялиться на морозе! В одних шортанах! Пускай тут выводы делает над своим поведением… В одиночестве!
То, как теперь они все обхаживали Еву, словно долбанные гномы Белоснежку, меня просто душило! Я не замечал, чтобы между группой и Никольской сложилась крепкая дружба в коттедже. Видимо, это всё происходило за моей спиной.
— Иди, Андрей! Я догоню, — безапелляционно выдала девчонка и, дрожа, пориблизилась ко мне вплотную.
Я еле взглянул из-под век на её злобно скрещенные руки, на ноги, покрывшиеся мурашками, и нервно сглотнул слюну.
— Это тебе так от ревности крышу снесло?
36. Не враг
Холодно. Из её рта вырывался пар.
— Это тебе так от ревности крышу снесло? — рыкнула Никольская.
Я чуть не захлебнулся от негодования, когда она это сказала. Руки сами недовольно взобрались на бока, пока я, не отрываясь, продолжил жадно её разглядывать.
Какая ревность?! Муратов просто выводил меня из себя своим существованием!
— Ты даже не знаешь, о чём мы с Ваней разговаривали. То, что ты использовала его, как разведчика, не означает… Что меня хоть немного интересуют твои провокации!
Не веря своим же громким убедительным словам, я дошёл взглядом до её блестящих глаз и остолбенел.
Ева была бесповоротно разочарована.
— Ты прав, провокации не сработали, — кивнула девчонка. — Я думала, ты поймёшь… И не захочешь, чтобы меня имели другие мужчины! Но ты у нас крепкий орешек. Отдал билет в Уфу, слова не сказав!
Она отчитывала меня так, будто действительно могла знать, что я способен к ней что-то испытывать. Тело пробирающе колотило, как я не старался это сокрыть за руками, что скрестил на груди.
— Я думал, ты хотела карьеру… — напомнил я Никольской о её жизненных приоритетах. — Пожалуйста! Помог, чем смог! Даже нашёл другого продюсера! Что я теперь ему скажу?
— Да, нашёл! Он уже прислал мне фотографии белья, в котором нужно будет его встретить в отеле!
От озвученного ею у меня онемела кожа на лице, как от хлёсткой пощёчины. Я вдруг понял, что не дышу вздувшимися ноздрями, только лишь пытаюсь удержать в солнечном сплетении вскипающую ярость. Кажется, я поступал с ней также, как и её паршивые родители.