Господин Зима
Шрифт:
Письма навевали тоску по дому.
Как-то раз госпожа Вероломна спросила: «А что это за молодой человек тебе всё время пишет? Твой кавалер, да?» Тиффани удалось перевести разговор на другую тему, а потом, когда она улучила минутку и заглянула в словарь, ей почти удалось не покраснеть.
Роланд… Он… В смысле, главное, что он… То есть самое главное… в общем… главное, что он просто есть.
Да, когда они познакомились, он был бестолковым увальнем, от которого помощи ждать не приходилось. Но что удивительного? Он ведь, кроме всего прочего, около года прожил в плену у Королевы эльфов, разжирел, как свинья, и едва не сошёл с ума от сладкого и безысходности. А до и после этого
С тех пор Роланд довольно-таки сильно изменился: думать стал больше, шуметь меньше, набрался серьёзности и подрастерял глупость. И ещё ему приходилось носить очки – первые очки на Меловых холмах.
И у него была библиотека! Больше сотни книг! То есть на самом деле, конечно, библиотека являлась семейным достоянием, но никто другой в замке ею всё равно не интересовался.
Некоторые книги были огромные и старинные, в деревянных переплётах, на их страницах красовались большие чёрные рукописные буквы и цветные рисунки, изображающие диковинных зверей и далёкие страны. На полках стояли «Повесть удивительных лет» Осохлябстера, «Почему всё так, а не иначе» Клюкфинга и «Большая недетская энциклопедия», в которой не хватало одного тома. Умение Тиффани читать и понимать иностранные слова произвело на Роланда огромное впечатление, и она не стала говорить ему, что обязана этим эху, оставшемуся от доктора Хлопстела.
Короче говоря… Суть в том, что… Да с кем ещё им было дружить? Роланд не мог, никак не мог завести друзей среди деревенских мальчишек, он ведь был баронский сын и всё такое. А Тиффани теперь носила остроконечную шляпу, а это что-нибудь да значит. В холмах не особенно жаловали ведьм, но она же внучка матушки Болен, так? Кто знает, чему девочка успела научиться от бабки там, в пастушьей кибитке на высоком пастбище. И, говорят, она показала этим горным ведьмам, как надо ведьмовать по-настоящему, а? А помните, как в прошлом году, во время окота дело было? Да наша Тиффани одним взглядом возвращала мертворождённых ягнят с того свету! И она Болен, а у Боленов холмы в самых костях. Она правильная девочка. И она – наша девочка, ясно?
И всё бы ничего, но одна беда: у Тиффани не осталось друзей в родных краях. Те, с кем она дружила в раннем детстве, теперь держались… почтительно. И всё из-за шляпы. Между Тиффани и её старыми друзьями встала стена, как будто она, Тиффани, выросла, а они так и остались детьми. О чём им было говорить? Она успела побывать в таких местах, которые им и вообразить не под силу. Да большинство из них не видели даже местечка под названием Дверубахи, до которого всего полдня езды. И ничуть не переживали из-за этого. Они собирались всю жизнь заниматься тем же ремеслом, что и их отцы, или растить детей, как их матери. И в этом нет ничего плохого, поспешно добавила Тиффани про себя. Но они не решали, какой будет их жизнь. Жизнь сделала выбор за них, а они даже и не заметили.
И в горах дела обстояли ничуть не лучше. Тиффани могла нормально поговорить только с такими же, как она, начинающими ведьмами – Аннаграммой и другими девочками. Не стоило и пытаться завязать беседу с кем-то из деревенских, особенно с мальчишками. Они сразу тушевались, прятали глаза и шаркали ногами, точь-в-точь как жители холмов, когда им приходилось обращаться к барону.
Да и Роланд тушевался не меньше, он прямо заливался краской, когда ловил взгляд Тиффани. Всякий раз, когда она навещала его в замке или они вместе гуляли по холмам, воздух между ними искрился от многозначительных пауз… Совсем как с Зимовеем.
Тиффани внимательно прочитала письмо, стараясь не отвлекаться на неряшливые пятна, оставшиеся от лап Фиглей. Роланд даже вложил в конверт несколько чистых листов, за что она была ему очень благодарна.
Она разгладила один из этих листов на столе и задумчиво уставилась в стену. Потом стала писать.
Внизу, в кладовой [14] , из-за старого помойного ведра осторожно выкатился Гораций. Прямо перед ним была задняя дверь дома. Если сыр может выглядеть задумчивым, то именно так он и выглядел.
14
Кладовая – помещение, где хранятся старые или просто ненужные в настоящее время вещи. Что бы там ни утверждали слухи, госпожа Вероломна не использовала кладовую для кладов. Хотя было бы забавно, если бы они там обнаружились. (Примеч. автора)
А тем временем в деревне Дверубахи возница почтового дилижанса не знал, что ему делать. Жители окрестных деревень и ферм часто оставляли свои письма в местной сувенирной лавке, служившей по совместительству почтовым отделением, чтобы он отвёз их дальше.
Обычно возница просто забирал в лавке мешок с корреспонденцией, но сегодня у него возникли непредвиденные осложнения. Он отчаянно листал «Устав Работников Почтамта» в поисках выхода.
Мисс Тик легонько притопывала ногой. Это нервировало возницу.
– Вот-вот-вот! – воскликнул он, обнаружив наконец подходящее правило. – Тут сказано: «Запрещено доставлять каких бы то ни было животных, птиц, драконов или рыбу!»
– И к какой из этих категорий ты относишь меня? – ледяным тоном поинтересовалась мисс Тик.
– Э-э, ну, человек, он же вроде как тоже животное, разве нет? В смысле, взгляни хоть на обезьяну…
– У меня нет ни малейшего желания смотреть на обезьян, – отрезала мисс Тик. – Я видела, что они вытворяют.
Сообразив, что зашёл в тупик, возница снова принялся рыться в своде правил. Обнаружив новый путь к спасению, он широко улыбнулся:
– Вот-вот-вот! Сколько ты весишь, госпожа?
– Две унции, – ответила мисс Тик. – И так уж вышло, что мой вес как раз равен наибольшему весу письма, которое можно отправить в Ланкр и Окрестные Земли за десять центов. – Она указала на свой лацкан, куда были приклеены две марки. – Доставку я уже оплатила.
– Но ты не можешь весить две унции! – воскликнул возница. – В тебе никак не меньше ста двадцати фунтов!
Мисс Тик вздохнула. Она не хотела прибегать к последнему средству, но Дверубахи – это всё-таки не Кривопёс. Эта деревушка стоит на обочине большой дороги и успела повидать мир, хоть мельком. Мисс Тик подняла руку и потянула за неприметную верёвочку на шляпе.
– Ну что, хочешь, я забуду, что ты только что сказал?
– С чего бы? – не понял возница.
Мисс Тик без выражения уставилась на него, потом закатила глаза:
– Прошу прощения. Такое иногда случается. Это всё утренние заплывы, знаешь ли. Пружина ржавеет.
Она хлопнула по тулье сбоку, и над её макушкой рывками воздвигся конус. Бумажные цветы с полей посыпались во все стороны.
Возница проследил взглядом рост шляпы.
– О, – только и сказал он.
Остроконечная шляпа означает, что тот, кого вы видите под ней, либо волшебник, либо ведьма. Ну, или сорвиголова, которому такая шляпа вообще-то не положена и который продержится ровно до тех пор, пока ему не встретится полноправный обладатель или обладательница шляпы. Ведьмы и волшебники не любят самозванцев. А ещё они не любят ждать.