Госпожа Иво. Жемчужная корона
Шрифт:
Алисия вошла в небольшую комнатку и благоговейно замерла, сложив ручки на груди. Перед ней была мастерская ее матери, которая будоражила ее детский ум, и девочке казалось, она попала в нереальную вселенную. Здесь были красные свечи, домики из соломы, стоящие на маленьких деревянных пеньках и тут же созданные деревья из бисера и проволоки. Баночки, в которых были сложены листики, веточки, бисер, драгоценные камни и ленточки. И все это умещалось на полках, на стеллажах. Стол, стоящий в самом центре этой комнаты, на котором лежали заготовки для браслетов, сережек и амулетов, казался девочке музейным экспонатом. Алисия убрала руки за спину и вдохнула запах. Запах хвои, мха, дерева и магии.
– Мамочка, тут так красиво! – шептала девочка и пыталась все запомнить. Вдруг ее мама завтра ее сюда не пустит, закроется здесь опять и будет что-то мастерить, но уже без нее.
Алисия отрицательно покачала головой: – Я хочу все рассмотреть, – и в ее глазах Анна увидела восторг, радость от созерцания того, что ее мама это создала лично сама, своими руками. Но в тоже время в серебреных глазах девочки мелькнула и ревность. Ревность к этим экспонатам, ведь ее мама оставляла ее ради них. Да, она приходила пожелать дочери спокойной ночи и целовала в бархатную щечку, но она и исчезала, чтобы создать все это, бросая ее на нянек. И Алисия задала самый страшный вопрос в жизни любой матери. – А ты меня опять бросишь, чтобы создать новое украшение для этой комнаты?
Анна поперхнулась. Вот этого вопроса она боялась больше всего: – Прости меня, я больше не буду. Не буду тебя бросать. Но после смерти твоего отца, у меня было слишком много дел, и чтобы ты не видела как я плачу, иногда вечерами, я уходила сюда. Понимаю, мне нет прощения и ты не виновата во всем этом, но я не могла иначе, тогда не могла. Теперь, когда в империи все спокойно и твой отец может успокоиться, там, на небесах, потому что все его враги уже больше нас не побеспокоят, я буду уходить сюда, только с тобой. Иди ко мне, – позвала она дочь, надеясь, что девочка поймет ее. И Алисия поняла, обняв мать, гладила ее по мокрым щекам и говорила, говорила, как может говорить ребенок, который много видел: – Не надо мамочка, я все знаю. Я ведь видела и нападения на Леину и на Хенеш. Знаю, что меня так оберегали не потому что я будущая королева, а потому что я серебреный дракон, и я дочь владыки севера и дочь королевы Иво. Знаю, что у нас много врагов, но я не злюсь, и не обижаюсь. Я обязательно вырасту и покатаю тебя на своей спине, ведь я буду огромным сильным драконом, – девочка расставила руки в стороны, показывая ширину крыльев ее дракона. – Я смогу всех защитить, защитить всех кого люблю.
А Анна прижимала ее к себе и впервые за все это время она плакала, впервые за десять лет. Плакала от счастья, от того, что у нее получилось защитить самое дорогое, что у нее есть.
Аранал Ренгол, десять лет жизни
Это было темное время. Десять лет жизни, пролетели как один день. Когда за жизнь любого из нас мы не ручались, когда каждый день для нас мог стать последним. И лишь почему-то именно наши женщины стали для нас тем лучиком надежды, который сиял в этой тьме.
Десять лет назад, когда догорел поминальный костер, всем раненым оказали помощь, правда никто и не ждал от Мурата доброты и нежности, потому лишь сцепили зубы, и ждали когда зашьют раны, когда вправят кости или вылечат ожоги. Модхору досталось больше всего. Прежде чем его привели к Мурато для клятвы, его избили до полусмерти, потому клятвы он приносил синими губами, стоя в собственной крови. А потом его вылечили…
Анна Иво. Она оставила имя Иво, как укор себе самой, как память о том, что она могла бы быть счастлива, если бы изначально все сделала по-другому. Но у судьбы свои планы на наши жизни.
Все эти десять лет мы были ее правой рукой в ее мести. Она лишь намекала, и мы исполняли, понимая ее с полуслова. Но всегда конечный удар, предсмертный хрип ее врага, она хотела увидеть сама. Так она смотрела, как умирал Сариан Зогман. Смотрела и улыбалась, глядя, как истекает кровью ее враг, как умирают его сыновья, падая с небес со сломанными крыльями. Как она все это выдержала? Как не сломалась? Эта женщина для меня загадка.
Но главное в ней живет дракон. Да, она еще не может взлететь, но тень дракона все ярче сияет вокруг нее, особенно тогда, когда ей грозит опасность. Когда старший сын Зогмана напал на нее, ее спас именно дракон, отразив удар и если бы не ледяная дорожка, которой покрылся пол вокруг Анны, я бы и не понял этого. Я очень рад. Рад, тому, что она сможет, когда-нибудь, лет может через сто, но взлететь в небеса. Но главное – срок ее жизни теперь будет бесконечно
А еще я очень хочу, чтобы она встретила своего дракона. Чтобы начала улыбаться, и наконец, смогла все забыть. Ее подруги старались изо всех сил ее оберегать, но разве можно уберечь сердце истекающее кровью? И тогда моя Хела взяла на себя ее уют, взяла на себя слуг в замке и ее дочь. Алисия, ледяной дракон, который уже может взлететь и ее крылья сверкают в небе серебром. Эта девочка наша гордость и наша вера и наша надежда.
А Иона взяла на себя казначеев, ведь вести учет и вершить правосудие в принципе невозможно. Иона оказалась очень хорошим казначеем, может потому что логический склад ума и сильная воля, а еще спасение подруги стояли у нее в приоритете. Не знаю, но казна империи под ее началом только возросла.
Когда мы отдали души драконов Хеле, Ионе и Бетте, никто из нас не думал, что получится. Мы хотели лишь посмотреть, что получится, не веря в то, что наши женщины смогут впитать их в себя, слиться с ними и стать чем-то другим, еще не драконами, но уже и не людьми.
Хела – тень ее дракона, как и ее сны, дают мне право думать, что она станет перламутровым драконом. Станет, громко сказано, может быть через тысячу лет, может быть меньше. Она так пуглива, но никому это не показывает, гордо поднята голова и строгий взгляд серых глаз и голос… Когда мы одни, она спокойна и делится со мной всем, пытаясь понять, правильно ли она все делает, спрашивает совета и всегда боится, что ее действия отразятся на мне, на нашей дочери. Катерина Ренгор – моя дочь и моя гордость. Красивая драконица, правда серая, не черная. Но может, потому что Хела перламутровая? Новый вид дракона? Получилась такая смесь. Но эта девочка в свои девять лет рассуждает как заправский воин, и строит их так же, не боясь ни осуждения, ни окриков и увы, даже меня. Сильные мужчины слушаются ее, становясь мягкими и податливым, как цучиа, которых она так любит. Иногда у меня мелькают мысли, что может стоит отдать ее в магическую академию, пусть лучше будет рядом со мной, чем улетит, бросит меня, ну и конечно Хелу. Но когда я вижу, как ее дракончик машет крыльями стараясь угнаться за огромными сильными воинами, то мое сердце наполняется гордостью и все мысли о том, чтобы приручить ее, сразу исчезают.
Иона. Та еще бунтарка. Модхор долго ее уговаривал стать своей женой. Неделю. Поверьте, это очень долго. Когда валялся в кровати, отходя от побоев и придумывая планы мести, вот тогда и уговаривал. А она ухаживала за ним, и когда он не слушался, отчитывала как маленького. Душа ее дракона черна, как сама тьма. Я таких драконов даже не помню, да что говорить даже не видел.. Враалы черные драконы, но всегда присутствует серость на кончиках крыльев, или на лапах, спине, на кончике хвоста. Но у Ионы тень дракона черна, как уголь, и он огромный. Она была еще беременна Хенеш, и придерживая свой огромный живот, пыталась еще и спасти маленькую Алисию, прижимая ее к своей груди, от мечей касты Алии. Именно в этот момент ее дракон вырвался, сметая магией Враалов всех, кто перед ней стоял. Ее дочь, Хенеш черный дракон, как и ее мать. Самая младшая из четырех дракониц, и самая озорная. Если во дворце что-то происходит, ищи Хенеш. Она заводила для всех ребят, для всех кто попадается ей под руку, младше или старше ее. Поварята, помощники садовника и просто дети советников, князей, ради нее, готовы жить у дверей ее комнаты, исполнять любое ее желание, лишь бы эта девочка с огромными черными глазами и длинными кучеряшками, которые просто не умещаются ни в одну заколку, одарила их взглядом. И вот ватага из детворы несется по замку, и только успевай ловить их на лестницах, прыгающих через столики, кресла. Модхор не раз наказывал ее, но он так любит дочь, что она вьет из него веревки и ее наказание превращается в побоище во дворе, где вся ватага из ее кампании устраивает бои со стражами.
Бетта. После того, как она увидела Харута в крови, полуживого, ее неделю отпаивали травами. Но она выстояла и возмужала. Теперь она жена солдата, всегда спокойна и рассудительна, жаль, но у нее красный дракон. Она и сама испугалась, когда увидела огромную красную тень на стене замка, а потом со слов Харута, смеялась два дня над судьбой злодейкой. А вот их дочь, Леина Барнаби – изумрудный дракон. Я впервые ее увидел, когда девочка принимала свой оборот. Представляете шок у ее отца и Модхора, которые ждали всего, но не изумрудного дракончика, в которого превратилась девочка. А наши дети в образах драконят, радостные, еще ничего не понимающие, ползали по спинам ошеломленных драконов, бегали под лапами огромных зверей и пытались бросаться огнем и кусаться.