Госпожа пустошей
Шрифт:
Но его взгляд Стефану не понравился, плывущий взгляд, как будто Демен был очень пьян. И в то же время сотник был совершенно трезв.
– Открывай.
Демен ловко распахнул резные створки дверей, с низким поклоном пропуская новобрачных в опочивальню. Там было жарко, в курильницах тлели благовония южных земель. Огромная кровать белела свежими простынями и занимала полкомнаты. Стефан ощутил, что Росу начинает бить озноб. Двери закрылись.
…Наверное, эту красивую девушку нужно было как-то успокоить. Наверное, с ней нужно
«Когда-нибудь…»
Стефан вздохнул. Расстегнул пояс с ножнами, отложил его в угол. Затем, неторопливо сбросив кафтан, сел на край кровати, похлопал ладонью рядом.
– Сядь.
У Росинки задрожали губы. Глаза вдруг набрякли слезами. Издав то ли стон, то ли всхлип, девушка послушно подошла и опустилась на краешек, стараясь при этом держаться подальше от Стефана.
– Не стоит жене так бояться мужа, – он усмехнулся, – иди-ка сюда, я помогу тебе снять все это…
Как и полагалось, наряд невесты был многослойным и очень, очень тяжелым. Оплечье, вышитое самоцветами, парчовое верхнее платье, нижнее платье… Роса послушно повернулась к нему спиной, перекинула тяжелую смоляную косу через плечо, и Стефан начал расстегивать золотые пряжки, украшенные жемчугом.
– Устала?
– Да, – выдохнула едва слышно, – не гневайся, князь… я тебя совсем не знаю…
– Это так, – он прошелся по всему ряду пряжек, вернулся к застежке оплечья, – но тебе не стоит бояться, Росинка. Я тебя не обижу.
Полюбовавшись на стройную белую шею, Стефан прикоснулся к ней губами, вдохнул запах юного девичьего тела, к которому примешивался едва заметный цветочный аромат благовоний. Росинка вздрогнула, сжалась в комок.
– Э, нет. Так у нас с тобой дела не пойдут, жена моя. Повернись ко мне.
Она послушно, словно куколка, обернулась, и ахнула, когда он сгреб ее в объятия и поцеловал, смеясь. Губы у Росинки были полные, приятные, она на удивление сразу вся раскрылась, позволяя углубить поцелуй.
«Ну-ну, а строила из себя скромницу», – он усмехнулся мысленно, одной рукой придерживая невесту под затылок, а другой освобождая из плена одежды молочно-белое плечо.
Росинка дернулась, резко отстранилась.
– Князь!..
А потом на затылок обрушилась боль. И свет померк, почти мгновенно.
***
Приходить в себя было мучительно. Как будто скользкий комок боли забрался под стенки черепа и перекатывается там, пульсирует, то разрастаясь до размеров хорошей тыквы, то сжимаясь в точку, состоящую из тьмы. В глаза брызнул скудный свет, блики от костра. И тут резануло остро запястья, предплечья, лодыжки… Стефан облизнул потрескавшиеся губы. Он не сразу понял, как это произошло. Да и что – это? А потом серебристой рыбкой в темном омуте мелькнула мысль: мятеж. Неведомый враг дождался, когда он отвлечется, будет безоружен,
«Когда-нибудь». Проклятье госпожи пустошей. Или нет?
Стефан прищурился на отблески костра, разожженного неподалеку. Ночь. Ничего толком не разглядеть в темных силуэтах. Зато хорошо слышно бряцание доспехов, враги хорошо вооружены.
Он попытался шевельнуть руками. Связали на совесть, кистей рук он почти не ощущал. Еще раз дернул, уже сильнее, локти в сторону, надеясь хотя бы ослабить путы, и одновременно прикидывая, кто мог устроить западню. Кому это могло быть выгодно? Отцу невесты? Вряд ли. Дядьке Ксену, родственнику по материнской линии? Тоже сомнительно. Но кто, кто?!!
Впрочем, мучиться неизвестностью ему не дали.
Стефан увидел, как один из воинов, сидящий у костра, поднялся и неспешно направился в его сторону. Князь опустил веки, поглядывая за врагом сквозь ресницы.
– Княже…
И от звука этого голоса сердце с размаху ухнуло в бездонную черную яму. Как же так?!! Велеслав, брат возлюбленный…
Голос принадлежал Демену.
– Стефан, – позвал сотник, затем присел рядом на корточки, стянул грубую кожаную перчатку, приложил пальцы к шее. Туда, где бьется, пульсирует кровь у живых.
– Почему? – он выдохнул этот вопрос, царапая небо пересохшим, сделавшимся жестким как терка языком.
– А, пришел в себя, – равнодушно отозвался Демен, – не держи зла, княже. Я служу Велеславу.
Стефан помолчал. Ему было трудно говорить. И не хотелось. Но что-то ответить все же было нужно, и ответить правильно.
– Почему… Велеслав пошел на это? Я ж его милостями осыпал, золотом, ни в чем отказа не ведал…
Стефану показалось, что Демен тихо вздохнул.
– Велеслав счел тебя слабым, княже. Сам захотел править.
– Для этого было довольно просто подсыпать мне яду, – прошептал Стефан, внезапно начиная понимать свою собственную судьбу.
Демен ответил глухо, как будто с трудом выталкивая каждое слово.
– Ему кое-что пообещала госпожа Пустошей. А ты – плата Велеслава. Мы должны отвезти тебя в замок.
– Демен… не делай этого, – во рту собиралась слюна, отдающая металлом, – не делай. Боги не простят. Люди не простят, когда узнают.
– Прости, княже. Я всего лишь верно служу Велеславу.
А потом внезапно Демен сгреб Стефана за ворот, приподнял – бледное лицо с провалами темных глаз оказалось совсем близко, так, что Стефан ощутил привкус вина в дыхании мужчины, увидел мелкие бисеринки пота на переносице.
– Не бойся, – прошептал Демен, – смерть будет сладка в ее объятиях. Я знаю. Был… там…
Стефан прикусил губу. До крови.
– Отпусти. Ты не ведаешь, что творишь. Велеслав не ведает.
– О, как раз Велеслав очень даже ведает, – Демен осторожно опустил его на землю, – он давно уже это замыслил. Все не знал, как к госпоже подобраться.