Гость из астрала
Шрифт:
За заборами, низкими и высокими, цвели деревья. Станислав Михайлович подумал, что он уже несколько лет не ощущал прихода весны, жил вне времен года со страшной тайной в душе. Он остановился у цветущей черемухи и зачем-то оторвал пахучую веточку с маленькими белыми цветочками, поднес ее к носу, вдохнул в себя ее пьянящий аромат так, будто делает это последний раз в своей жизни. Затем он машинально сунул ветку в карман своего пиджака и пошел дальше.
Лихоманову показалось, что он на какое-то время забыл, зачем приехал сюда, но у ворот своей дачи он заметил свежие следы автомобильных шин и сразу
Легкий порыв ветра донес из приоткрытой двери запах, не совместимый с весенним пейзажем. Едва сдерживаясь, чтобы не выругаться, Лихоманов поднимался на порог своего дачного дома. Уже заходя в дверь, он заметил, что в соседском палисаднике стоит машина. «Ну вот и свидетели нашей встречи есть», – удрученно подумал он. Оказавшись на кухне, Лихоманов сразу закашлялся.
– Я сейчас все объясню, – суетливо говорил Бекетов. – Я столько затратил энергии! Я должен был восстановить свои силы. Дома я не мог бы приготовить такой состав, соседи сразу бы заявили на меня...
– Значит, о себе ты заботился, – едва сдерживаясь, говорил Лихоманов. – А меня подставляешь, твою мать. Приехал сюда на угнанном джипе, развел этот смрад! Ты видишь, что здесь за забором соседи...
– Нет, он только что подъехал перед вами, – сказал Бекетов. – И я не на том джипе приехал, что вы думаете, а на другом.
– Другом? – переспросил Станислав Михайлович, хватая Сергея за грудки. – Откуда другой?
– Это не простая история, – произнес Бес, высвобождаясь из рук Лихоманова. – Это мое личное... И я бы не хотел это ни с кем обсуждать...
– Личная, говоришь! А эта дача моя личная! Но у нас с тобой пока есть дела общественные.
– Я знаю, – ответил Сергей. – Но я больше не хочу на вас работать, я хочу завязать с этими угонами.
– Я тоже хочу завязать с ними, – медленно произнес Лихоманов, встретился с Бесом взглядом и тотчас отвел свой в сторону. – Наши заказчики согласны на закрытие дела, но у них есть одно условие...
Станислав Михайлович снова закашлялся, покосился на электрическую плитку с кастрюльками, от которых исходила непомерная вонь, и, резко развернувшись, попытался открыть дверь в гараж.
– Пойдемте наверх, там все обсудим, – сказал Сергей и загородил собой вход туда, где сидела связанная по рукам и ногам Ольга.
Станислав Михайлович не стал противоречить Бесу и поднялся на второй этаж, где располагались жилые комнаты: гостиная и две спальни. Смрад от бесовского зелья еще не успел пропитать их атмосферу, поэтому там дышалось легче, и Лихоманов перестал кашлять. Он снял полиэтиленовую пленку с кресла в гостиной, уселся в него и жестом показал Бекетову, что тот тоже может последовать его примеру.
– Как твой план? Ты его провалил? Почему милиция рыщет на моих станциях?
Бес без утайки рассказал о том, что задуманное ему удалось воплотить в жизнь лишь наполовину.
– Инспектор отвернулся и я исчез. Но он видел не меня, а Васика. Кажется, так зовут того лоха... Но ведь это еще лучше! Не простые соседи, а сам мент видел, что за рулем джипа сидел его владелец... Теперь Васика затаскают в ментовку, и пусть он доказывает, что не верблюд, – самодовольно говорил Бекетов.
– Гаишник гаишником, а на следователя ты свое магическое влияние оказал?
– Нет, – виновато ответил Бес.
– Так какого черта ты сюда заявился, не доведя свой план до конца!
– Я все исправлю, – залопотал Бес. – Вы мысленно держите портрет следователя в своей голове, а я буду воздействовать на него.
Лихоманов сначала подумал, что это у него не получится, но мысленно удерживать в голове портрет оказалось проще простого. Прошло минут пять.
– Все, мент готов, я его сделал! – не выходя из транса сказал Бес.
Лихоманов смотрел на него и вспоминал слова, которые сказал Хохотун: «Он – конченный человек, псих, наркоман...» В данный момент справедливость этих слов была очевидной: взгляд Беса был пустым, а мысли бредовыми. А вот насчет угрызений совести Станислав Михайлович не был согласен с бывшем уголовником. Они у Лихоманова были, но ему приходилось пренебрегать этими чувствами. Он хорошо себе представлял, что Хохотун дал ему не бесплатный совет, а прямое указание на необходимость убрать Бекетова.
«Конечно, мы не обладаем экстрасенсорными способностями, как он, значит, воздействовать на него живого не сможем. Никто не знает, что у него на уме... Что теперь стоит за его личными делами, неизвестно, – размышлял Станислав Михайлович и убеждал себя в том, что Хохотун принял относительно Беса единственно правильное решение. – Хорошо, что мое биополе, это, кажется, так называется, от него закрыто, и он не может читать мои мысли».
Лихоманов заметил, что Бес стал входить в состояние гипнотического сна. Сидя в кресле с полузакрытыми глазами, он качался, как маятник, из стороны в сторону и шептал что-то невнятное.
Станислав Михайлович понял, что опоздал со своим приездом сюда. «Надо было мне сразу к нему домой ехать, а потом сюда, может быть, он бы еще не успел тогда выпить свою отраву. А теперь неизвестно, когда он в себя придет. Его в Петербург сегодня же отправлять надо, а он в трансе», – думал Лихоманов, уже предчувствуя, что самые резкие повороты событий еще впереди.
– Эй, а что за джип у тебя внизу, в гараже? – спросил Лихоманов и, не надеясь услышать ответ, встал и пошел к лестнице, приговаривая:
– Надо посмотреть. Может, этот сойдет...
При этих словах Бекетов неожиданно пришел в себя, вскочил с места и бросился к лестнице вперед хозяина. Но уже на самых верхних ступеньках он оступился и покатился вниз.
– Куда тебя черт понес? – закричал Лихоманов и бросился вниз за Бекетовым. – Живой? Ну слава богу! Вставай!
– Не могу... Кажется, нога сломана, – превозмогая боль, проговорил Сергей.
«Все кончено, – пронеслось в голове у Станислава Михайловича. – У меня не остается ни одного шанса». Он отошел от обездвиженного Беса на несколько шагов и посмотрел на него, как на ненужную вещь.