Гость полнолуния
Шрифт:
– Много было случаев, когда оборотни знакомились с нашими деревенскими, – сказала бабушка. – Сама понимаешь, ничего хорошего из этого выйти не могло.
– Что ты такое говоришь?! – взволнованно перебила я ее. – Какие оборотни?
– Люди-рыси, – спокойно ответила она. – Испокон века жили они в тайге за болотом. Это их земля. В древние времена там находились владения князя Изяслава. – Рыси его потомство. Зовут они себя славами. Плохого нам ничего не делали, но вот связи между ними и обычными людьми бывали. Мне еще мать рассказывала такие истории. В деревнях всячески препятствовали подобным союзам и с детства предупреждали мальчиков и девочек не поддаваться обольщению.
Я буквально не верила
– Ты сказала, что «потом – все!», – напомнила я. – То есть такие связи прекратились?
У меня из головы не выходило странное появление рыси на пляже и ее последующее исчезновение. А уж цветок водяной лилии, взявшийся неизвестно откуда, вообще казался какой-то галлюцинацией. А вдруг все правда и оборотни существуют? Эта мысль просто не укладывалась в голове.
– Да, наши предки смогли все прекратить, – закивала бабушка.
– Каким образом? – нетерпеливо спросила я.
– После одного трагического случая, – ответила она и вздохнула. – И это касается твоей прабабушки.
– Бабы Любы? – удивилась я, пододвинула к себе ведро, перевернула его и села, приготовившись внимательно слушать.
– Встречалась она с парнем, из соседней деревни, Андреем, – продолжила она. – Тогда места здесь были богатые, деревни процветающие, не то что сейчас! Одно запустение. Андрей происходил из зажиточных. Отец его держал мельницу, у них был большой дом, много скотины. Андрей считался завидным женихом. А Любаша принадлежала к обычной семье крестьян, так что явно была ему не пара. Однажды ее отец поехал на мельницу и взял ее с собой. Вот там-то они и увидели впервые друг друга. Андрей был горяч, привык, что все его желания исполняются. Люба ему чрезвычайно понравилась. Уже вечером он тайком пришел в нашу деревню, подкараулил Любашу в саду и признался ей в любви. Ей было всего пятнадцать, и голову ее вскружило от его пылких слов. Они начали тайком встречаться. Однако через пару недель Андрей вдруг резко охладел к ней. Перестал приходить по вечерам, не подавал о себе никакой весточки. Любаша загрустила. Решила, что социальные различия развели их и Андрей передумал.
– И это было бы в порядке вещей, – пробормотала я. – К тому же, возможно, он просто ее не любил.
– Именно, не любил! – подхватила бабушка. – История-то оказалась жуткой!
Я увидела, что бабушка сильно покраснела, ее глаза повлажнели, она явно начала волноваться.
– Может, не стоит сейчас все это рассказывать? – осторожно спросила я. – И лучше успокоиться. А то на тебе лица нет!
– Да тут и рассказывать уже нечего, – тихо ответила она. – Как потом выяснилось, Андрей влюбился в девушку-рысь. И такая страсть охватила его, что он будто с ума сошел. Тут уж не до Любаши. И рысь ответила ему взаимностью. А что уж там дальше произошло, одному Творцу небесному известно. Нашли их в тайге. Помнишь, есть тут у нас затон, заросший лилиями? Место уединенное, туда мало кто ходит. Так вот там они и лежали, словно два ангелочка, на охапках лилий на спинах и смотрели в небо мертвыми глазами. Их руки были сцеплены.
– Ужас какой! – вздрогнула я. – А почему вы решили, что это рысь? Может, просто какая-то несчастная девушка?
– Что ты, Лиля! – взволнованно ответила бабушка. – Таких девушек в наших деревнях отродясь не было. Все славы отличаются необычайной красотой. Они высокие, статные, все русоволосы и светлоглазы. Нашел их наш пастух. Он-то все и рассказал. Когда он хотел закрыть им глаза, с ближней ветки спрыгнула рысь. Пастух отскочил в сторону. Но рысь обратилась на его глазах в мужчину. Он и забрал мертвую девушку. Это потом долго обсуждали в деревнях. Что точно произошло, я толком и не знаю. Люба говорила, несколько уважаемых
– Очень интересно, – задумчиво проговорила я.
У меня из головы не выходил отшельник Венцеслав. Да и отшельником ли он был? Вот что меня тревожило. Ведь сейчас я точно знала, что невольно вторглась на территорию славов. И мысль, что я должна во всем до конца разобраться, прочно засела у меня в голове. А путь к пирамиде я хорошо помнила.
– А тогда так и не выяснили, почему они умерли? – после паузы спросила я. – Андрей и эта девушка-рысь.
– Я не знаю, – ответила бабушка. – Но был у нас тут один человек, который будто бы записывал эти истории. Бабы наши так говорили.
– Вот как? – оживилась я. – И что за человек?
– Пришел к нам в деревню поп-расстрига, мне тогда лет двадцать было. И поселился у нас. Выделили ему заброшенный домик на краю. Там и жил. Правда, в порядок все привел, аккуратный такой был мужчина. Но нелюдим. И одинокий. Все особняком держался. Умер он уже лет десять как. Да ты сходи к деду Матвею, его избушка как раз рядом. Соседствовали они.
– Хорошо! – ответила я. – Обязательно схожу, спрошу.
– Вроде Матвей и взял все книги после его смерти, – добавила бабушка.
Ночью я долго не могла уснуть, думала обо всем, что услышала. Все эти истории казались невероятными, но зачем бабушке было сочинять? Да и неспособна она на придумывание таких красивых и грустных легенд. Бабушка всегда казалась мне приземленной и смотрящей на жизнь трезво. Проворочавшись с боку на бок не один час, я встала и достала из сумки томик стихов Григория Грега. Женя согласился отдать его мне на время каникул. Я уже не один раз перечитала все стихи. Меня странно притягивало творчество Грега. А то, что я узнала из записей в блогах о нем, только усиливало интерес. Но до конца в то, что этот поэт был когда-то вампиром, я так и не верила. Раскрыла книгу и начала читать. У меня уже появились особо любимые стихотворения.
Наш поцелуй – как долгий жаркий день. Я погружаюсь в бесконечность ласки. И пью любовь без меры, без опаски… И уползает давящая тень… Я уношусь… Куда? Не знаю сам. Здесь все не так! Здесь все не по-земному. И устремляясь к дальним небесам, Я вижу: мир устроен по-другому. Пусты здесь чаши замерших весов. Добро и зло их больше не качают. И я легко о прошлом забываю. И понимаю истину без слов. Одна любовь внутри меня, вокруг. И больше ничего не существует. Лишь длится, длится близость жарких губ. И время свой отсчет ведет впустую…Спала я плохо. Мне снились славы и почему-то затон, заросший лилиями. А над этими лилиями в тумане парили две фигуры – черноволосого парня и длинноволосой и светлоглазой девушки-рыси. Я проснулась на рассвете и хмуро посмотрела в окно. Вначале не могла понять, почему белые тюлевые занавески кажутся мне розовыми, но потом поняла, что их подкрасила заря. Я встала, так как спать совершенно не хотелось. Небо было чистым, и это обещало жаркий день. Выйдя на крыльцо, я увидела бабушку. Она собиралась в огород.