Гости. Схватка
Шрифт:
Прямо у них над головами висит необычная планета. То, что она изначально приняла за Луну, оказалось, что она ею не является. Опоясывающее её по периметру изумрудное кольцо ярко сияло на фоне звёздного неба, которое меркло по сравнению с тем великолепием, что неведомым образом подвесили Гости в чужих небесах.
Васкес объясняла Виктории, что это всё, банальная иллюзия. Что она создана ими, чтобы они чувствовали себя на Земле будто в собственном мире. Или же, чтобы показать им, что они такие крутые. Но Виктория недоверчиво качала головой и оставалась при своём мнении. Похоже, она твёрдо была уверена,
Климат Гости подправили так же под себя. В воздухе стоит такая же невыносимая жара, что и на корабле пришельцев, где они болтались на какой-то противной слизи и едва с Викторией не задохнулись. Насекомые в этой духовке чувствовали себя комфортно, но вот Виктория и Васкес обливались потом, проклиная на чём свет стоит их за чрезмерную теплолюбивость. Их не спасал даже кондиционер. Он только обжигал тело холодным воздухом, а толку от него – никакого, и теперь любому, кто скажет, что они находятся в Арктике, Васкес не раздумывая готова была плюнуть в глаз.
Не давая себе раскиснуть перед предстоящим подъёмом, она всё-таки решилась себя встряхнуть. Хочешь не хочешь, а от сидения на заднице, проблемы не улетучатся сами собой, и уже через минуту живительная волна энергии заструилась по её вялым жилам. Когда же тело девушки получило новые силы и обрело бодрость, Васкес решительно поднялась с места и презрительно поглядев на русскую беспардонно прервала её словесный фонтан:
– Ну всё. Хватит тарахтеть, – сказала она, не обращая внимания на её возмущённый вид. – Пора выдвигаться в путь. Я тебе по дороге, всё потом дорасскажу.
Вик раздражённо встряхнула волосами. Похоже, всё у них начиналось по-новому кругу. Она так и не получила разумного ответа ни на один интересующий её вопрос. Васкес постоянно говорила о чём-то о своём. Но если и снисходила открыть рот, то ответ у неё получался какой-то замысловатый, не имеющий ничего общего с реальностью. Как вообще можно с такой нормально общаться?
Раздражительность Виктории росла с геометрической прогрессией. В Васкес её раздражало всё; и темп с которым она стремилась попасть неизвестно куда. И непонятное упорство с которым она перелезала через эти скалы. Особенно её раздражало то, что она не объясняла почему им нужно идти именно в эту сторону, а не в ту, где не нужно перелазить через эту чёртову гряду, преграждавшую теперь им дорогу.
Радиомаяки, о которых недавно трещала вся американская группа, таинственным образом заглохли. Викторию это обстоятельство немного пугало, но то, что они теперь шли неизвестно куда и без каких-либо ориентиров, пугало её уже вдвойне.
Возвышенность, протянувшаяся от них справа и слева, всё не желала заканчиваться и, казалось была здесь размещена, специально чтобы разозлить их ещё больше. Васкес через неё бы перелезла, но она не знала, что за ней находится. Поэтому выбрала из двух зол наименьшее – топать по ровной местности, если такое можно применить к той чехарде, что сейчас лежит перед ними под ногами.
Виктория тяжело дышала. Услышав от Васкес «добро» на очередную свою просьбу о привале, она с облегчением улыбнулась, и, поправив упавшую на глаза взмокшую от пота чёлку с удивлением заметила:
– Слушай подруга, а у тебя волосы отросли? Разве такое возможно?
Васкес нервно провела рукой по своей голове. На ней всё ещё блестела лысина, но уже будто травка после дождя, прорастал тёмный ёжик новых волос. Он даже слегка оцарапал её ладонь.
– Проторчи, как я, неделю с тупыми насекомыми – у тебя не то что волосы, член на голове вырастет, – хмурясь, огрызнулась на её замечание Васкес.
– Не поняла? –Виктории раскрылся от удивления рот.
– Не смотри на меня. Если я говорю неделя, – значит, так оно и есть.
Васкес отвернулась, намереваясь опять всё оставить недосказанным, но русская была с ней не согласна. Она повернула её лицом к себе и заглянула в глаза:
– Васкес, тебе так от меня не отделаться. Сколько можно увиливать от ответов? Самой не надоело?
Виктория сделала паузу, ожидая от неё хоть какой-нибудь реакции, но той было, как всегда не до неё. Васкес отрешённо смотрела на скалы, освещённые мёртвым сиянием внеземного спутника и не желала развивать навязанную ей тему. Для убедительности Вик её слегка встряхнула.
– Короче, если хочешь, то можешь молчать и дальше, но я с этого места больше не тронусь. Мне нужны ответы, и мне насрать на все твои тайны. Либо ты мне всё объясняешь, либо у нас с тобой разные дороги.
– Хорошо.
– Что хорошо? – возмутилась она. – Хорошо – и ты мне всё объяснишь, или хорошо – и мы расходимся?
Васкес молчала. Вик даже зарычала от бессилия. Она резко отстранилась от неё и, уперев руки в колени взъерошила свои волосы. Всем своим видом девушка ей показывала, как ей всё это насточертело.
– Что они с тобой сделали, Васкес? Ты хоть понимаешь, что ты уже не та? Ты не та, прежняя, какою была всего несколько часов назад?
– Неделю, – тихим голосом поправила её она.
– Какую неделю? Мы с тобой знакомы от силы всего часов десять!
– О боже… – Васкес закатила глаза. – Неужели мне придётся через это пройти снова? Сумасшествие какое-то… Ты что, тупая? Мне что, всю дорогу тебе повторять – для меня прошла уже целая неделя! И слушай… – она устало посмотрела на русскую. – Делай, что посчитаешь нужным. Иди в жопу. Ты же совсем ничего не понимаешь. Мы с тобой из разного времени.
– Вот, вот, тогда объясни! – не сдавалась Виктория. – Или ты решила переложить проблему с больной головы на здоровую? – уголки её губ скептически скривились. – Как это для вас характерно – для американцев.
– Иди в жопу, – снова повторила Васкес. – Не утрируй.
– А я и не утрирую. Лучше рассказывай всё без утайки. Без меня ты сейчас тоже никто. Подумай над этим. – Виктория фыркнула. – Мы с тобой теперь крепко повязаны, хочешь ты этого или нет.
Наблюдать, как общаются между собой эти две разодетые в тяжёлую броню гарпии, было сплошным загляденьем. Англо-русский язык у них плавно переходил в тот или иной жаргон, и был лишён, как пауз, так и знаков препинания. Он очень разнообразил их беседу. Подобную абракадабру невозможно было услышать нигде. Но девочки справлялись. Так что, уже после пяти минут такой тарабарщины, Васкес, наконец, не выдержала и сдалась. Она набрала полную грудь противного воздуха и, будто ныряя в омут с головой ответила: