Гостиница Четыре стихии
Шрифт:
– Кошмар-р-р! Кошмар-р-р! Кошмар-р-р!
– попугай спустился низко над макушками жильцов и задевал беспокойными крыльями головы. Иван-царевич достал из кармана последнее припасённое яблочко и замахнулся на вредную птицу. Попугай поспешил ретироваться.
– Вар-р-рвар-р-р! Вар-р-рвар-р-р!
– Как бы ни было там, он прав, - высоким слогом провозгласил Хирон.
– Нужно срочно найти Зизи и связаться нам с Зеркалами. У тех фурий был бурный нрав и воинственно их знамя...
– - * *
Хасан подтянул чёрные кожаные перчатки и втянул голову в плечи.
"Слева заходи", -
– Ку-у-ура, кура, кура, кура, - ласково подзывал Хасан.
– - вдовы, содержавшей замок чёрных колдунов в благословенном Багдаде, было много домашней птицы, но составляющие для заклинаний она добывала сама. Ещё не хватало великим и ужасным кудесникам Семи Пустынь лично гонять по подворью квохчущие ингредиенты! Подумав так, Хасан застонал как от зубной боли: совсем по-другому ему представлялся путь к безраздельной власти на миром!
Глупые птицы, сбившиеся под насестами в кучку, перепугано закудахтали и ринулись врассыпную. Вскрикнув, молодой колдун рванулся наперерез избранной чёрной курице, распахнул объятия для дружеской встречи, поскользнулся на курином помёте и рухнул плашмя на земляной пол. Малик, изготовившийся для прыжка, повис, зацепившись хвостом, на жерди. Распластавшись в форме морской звезды, будущий повелитель мира с воем прокатился на животе через половину курятника и в довершение злоключений врезался в стену, прижимая наименее расторопных наседок.
Воздух заполнился возмущённым квохтаньем, фыркнул фейерверком белых, рыжих и чёрных перьев. В последний момент, абсолютно безотчётно, как и совершается большинство великих дел, Хасан всё же успел сомкнуть объятия на подвижном теле проклятой птицы. Малик сдержанно поаплодировал.
– В следующий раз возьму ятаган и скорее умру от его ядовитого языка, чем полезу в этот муравейник! Да не трепыхайся ты, э! Пока я не заставил вашего петуха снести яйцо!.. Два яйца!.. Три-ии!
– Это что ещё тут такое происходит, а?
– дверь в курятник распахнулась со зловещим скрипом, над петухом возвышалась дородная придворная кухарка. Вот ведь женщина в самом соку! Занимает собой весь дверной проём, так что ни одной щёлочки для бегства не оставила. Хасан рад был наслать на неё злых дэвов, но у неё защита от проклятий была ещё лучше, чем у злополучных куриц. Разрядить её в перья
– и курятник примет её за королеву - не отличить!
– Ах ты, мелкий воришка! Разве я тебя не предупреждала, что если ещё раз увижу тебя возле моей кухни... а-а! так ты и
126
зверька своего блохастого притащил, негодник! Разводишь заразу по всему дворцу! А-ну как наша кормилица-королева заразится, она сейчас такая ранимая!..
– Какая кухня, э! Где ты видишь кухню, неразумная женщина! Может, ты великий маг и готовишь яичницу, не дожидаясь, пока яйцо покинет утробу матери?
– Сейчас я тебе покажу утробу, маленький ты негодяй!
– кухарка замахнулась на юношу полотенцем, и тот, вынужденный спасаться, сунул курицу за пазуху и ловко вскочил на насест. Грозная воительница проскочила мимо, но, наученная опытом, которого так не хватало несколько мгновений назад самому Хасану, на ногах устояла
– - даже быстро развернулась для новой атаки.
– Сейчас ты у меня получишь, воришка!
– Не надо мне ничего показывать, да! Ты такая прекрасная женщина - у-ммм-ма!
– Хасан восхищённо закатил глаза и причмокнул губами.
– Я много чего повидал, но такого, боюсь, не выдержу!
– Ах ты, сопливый мальчишка! Ах ты, чертёнок кучерявый! Ах ты, заноза! Ну-ка стой!
– Эх, уважаемая, я постою, только ты сначала опусти тряпку! А если не опустишь, зачем мне стоять?
– Вот я тебе сейчас покажу, как надо мной смеяться, адово ты отродье! Отпусти курицу, живодёр!
Хасан изобразил один из тех смешков, услышав которые от брата, принимался того высмеивать. Как злился Фарад, как метал в мальчишку проклятия! Сейчас воспоминания очень пригодились молодому колдуну.
Разве что ненадолго: перескакивая наперегонки с Маликом с жерди на жердь, точно уличный босяк, юноша не рассчитал усилия, и насест с хрустом надломился пополам. Ликование Хасана сменилось хриплым смехом невыносимой женщины. Кухарка упёрла руки в бока, наслаждаясь долгожданной победой. В этот миг закончилось действие проклятия, и петух вышел из оцепенения. Распалённый учинённым на временной ему территории разгромом и безнаказанностью виновников, господин курятника с недовольным криком кинулся без разбора вперёд. Кухарка, не ожидавшая столь рьяного напора, закружилась на месте, почти сбитая с ног, и хлопнулась на пятую точку с гулким, как из бочки, "о-о-ох!".
– А теперь я постою! А ещё лучше...
– Хасан не договорил, подхватился с пола (верный Малик занял привычное место на плече хозяина и обеими лапами прижал халат и добытую с боем курицу под ним) и бросился наутёк из курятника.
Заклинание должно было пройти в галерее, обращённой во двор с хозяйственными подстройками. Хасан, предоставив Малику свободу действий, оказался обладателем необходимых составляющих, которые тут же были спрятаны в самом пустынном углу дворца. Поиски чёрной курицы юноша разумно оставил напоследок. Ятаган на это время был оставлен для охраны тайника.
Курица, пригревшись, перестала возиться, дала возможность Хасану облегчённо выдохнуть. Но только для того чтобы снова настороженно придержать дыхание. Тайник в глубине галереи сердито бубнил знакомым голосом и светился предупреждением. Молодой колдун привычным жестом потянул руку вниз - к загривку Стража. Досадливо зашипел, памятуя об оплошности в прошлый раз, и отдёрнул её, прижал к халату. Остановился. Чёрный дымчатый щуп поиска завихрился по полу от ступней: какое блаженство, что любопытство этого заклинания не оскудевает, даётся Хасану с прежней преданностью... В отличие от рубина...