Государь всея Сети

Житинский Александр Николаевич

Это была поляна в лесу, в километре от шоссе. Я свернул с проселка на неприметную лесную дорогу и через сто метров выехал на большую поляну, покрытую свежевыпавшим снегом.

Над верхушками деревьев сквозь пелену облаков пробивался свет луны. Обстановка точно соответствовала пушкинскому описанию:

Сквозь волнистые туманыПробирается луна,На печальные поляныЛьёт печальный

свет она…

И вправду, было что-то печальное в этом голубоватом, трепещущем свете, отражённом от заснеженной поляны.

О Пушкине напомнил и мой пассажир, когда я, отцепив крюки резиновых жгутов и распутав верёвки, открыл крышку картонного ящика.

…Поднатужился немножко.– Как бы нам на двор окошкоТут проделать? – молвил он.Вышиб дно и вышел вон! —

молодцевато продекламировал Кирилл, появляясь из ящика и спрыгивая на землю.

– Господи, красота-то какая… – прошептал он, озираясь.. – Дон, мы на свободе!

Он прошелся по поляне, с удовольствием втаптывая следы ботинок в девственно чистый снег.

– Каким временем мы располагаем, прежде, чем нас не хватятся? – вдруг спросил он.

– А когда тебя обычно приглашают к завтраку?

– Ровно в десять утра.

– Значит, у нас в запасе одиннадцать часов четыре минуты, – сказал я, взглянув на часы.

– Тогда подождите меня эти четыре минуты, – попросил он и отошел в сторонку.

Я принялся освобождать крышу машины от останков ящика.

А Кирилл, отойдя к краю поляны, вынул из кармана складень-иконку и, держа ее на ладони перед собою, начал что-то тихо говорить, осеняя себя крестным знамением.

Я знал, что он верующий, он этого и не скрывал, но лишь сейчас по его смиренному и строгому виду я понял, насколько серьёзно было это душевное занятие.

Теперь, вспоминая о нём, я прежде другого вижу эту ночную поляну, озаряемую неверным светом луны и фигуру молящегося юноши, стоящую ко мне вполоборота на девственно чистом снегу.

О чём он молился?

Впрочем, теперь я знаю о чём.

Конечно, у меня всё было рассчитано по минутам. Я знал, что уже на следующее утро за нами начнут охотиться, как минимум, три серьёзные организации:

– милиция по заявлению Полины;

– частное охранное предприятие, обеспечивающее безопасность семьи Демидовых, – по её же приказу;

– неизвестные мне бандиты, ставящие себе целью уничтожение этой семьи – по информации о нашем побеге из СМИ.

В том, что такая информация появится в Интернете уже к полудню и попадёт в новостные выпуски ТВ после обеда, у меня сомнений не было. Юный олигарх был слишком лакомой фигурой и его похищение или побег в любом случае будет сенсацией.

И хотя план был мною разработан,

но, как и всякий план, почти сразу же стал рушиться, а точнее, корректироваться действительностью.

Первым пунктом плана было заехать на мою квартирку, кое-что забрать оттуда и оставить мой «форд» во дворе, ибо пользоваться им с завтрашнего дня было неразумно. Наверняка исчезновение Кирилла будет сразу же связано с моим исчезновением, номер машины был известен, способ вывоза Кирилла за пределы «периметра» вычислялся мгновенно даже тупоумным сыщиком – а дальше будут искать машину.

И найдут её припаркованной у меня во дворе. А квартиру найдут пустой.

Вот тут у них и начнутся трудности.

Первый пункт плана удался полностью. И это был единственный пункт, который удался.

Примерно в полночь, оставив мой «форд» во дворе многоквартирного дома среди множества других машин, мы с Кириллом вышли на проспект в надежде поймать такси и поехать на условленную с Преведением встречу.

Преведению в моих планах отводилась достаточно заметная роль.

За плечами у нас были рюкзаки с самым необходимым, в руках – сумки с ноутбуками. Мы не желали терять связи с миром.

Проспект был пустынен – ни прохожих, ни машин. Вокруг громоздились многоэтажные дома с горящими окнами. Спальный район, один из самых дальних в Москве, отходил ко сну.

Лишь на остановке автобуса, на скамеечке под козырьком, сидела парочка, предаваясь обыкновенному занятию. Они целовались.

Подойдя ближе, я заметил, что молодой человек, щуплый на вид, был азиатом. По-видимому, китайцем, хотя я вряд ли уверенно смогу отличить китайца от корейца или японца. Мы остановились неподалёку от них, отвернувшись в сторону проезжей части дороги, и я поднял руку, «голосуя». Хотя голосовать было пока некому.

Кирилл стоял чуть сзади.

Как вдруг я услышал за спиною голоса и, оглянувшись, увидел, что китайца с девушкой окружила компания подростков. Их было человек восемь и появились они, по-видимому, из лесопарка, примыкавшего к проспекту. Все были в чёрных коротких куртках и вязаных чёрных шапочках.

Я сразу понял, к чему идет дело.

– Эй, косоглазый, убери от бабы лапы! – приказал тот, что был постарше и поплотней.

Китаец сжался, но продолжал одной рукой обнимать девушку за плечи.

– Ты не слышишь, сука? Или по-русски не понимаешь?!

С этими словами главарь нанес сидящему китайцу удар ногой в грудь

Китаец снопом повалился со скамейки, а девушка завизжала и бросилась к нему, как бы пытаясь телом прикрыть его от ударов.

– Уйди, блядь! Не то зашибём!

Её уже оттаскивали от него, а двое приноравливались, как бы половчее ударить лежащего китайца ботинком.

Как вдруг Кирилл, сбросив с плеч рюкзак и оставив на асфальте сумку с компьютером, бросился в гущу драки.