Государство, или Дневник проигравшего
Шрифт:
Зачем здесь трактор было понятно, а вот где двигатель нет. Еще одна загадка этого непонятного места. Каких – либо версий не возникло. Оглянулся и увидел бак для топлива, прикрепленный прямо за кабиной. Открытие вызвало интерес. Быстро выбрался из кабины и уже через секунду откручивал крышку двухсотлитровой канистры. Из нее вырвалась и ударила в нос волна сладковатого запаха машинного масла. Тут тоже чувствовалась заботливая рука неизвестного. Вся солярка была либо выработана до последней капли, либо сцежена.
Кто – то аккуратно, поэтапно выполнил задание и сделал все,
– Кому все это надо? – спрашивал Павел у себя.
Соскочил с трактора и направился к помосту, решив во чтобы то ни стало добраться до истины. Для этого надо будет просто дойти до конца. С этого события, как вспоминалось потом, пришло твердое понимание, что людей ему здесь не встретить. Поэтому уже ничего не опасаясь, он взлетел на тротуар и бегом, набирая скорость, побежал туда, где он начинался или оканчивался. Словно освободившись от сковывавших ранее пут, он уверенно и жестко впечатывал ноги в помост, а звук от его беготни разносился по всему периметру.
– Ну и пусть! Все равно никто, ничего не услышит, – решил он.
Человек склонил голову вниз, чтобы видеть дорогу и побежал так быстро, что ощутил сопротивление воздуха, на который уже можно было лечь грудью. Вскинул голову и резко затормозил – впереди выросло еще одно пятно. Намного больше первого.
Оно изредка, хаотично поблескивало и при ближайшем рассмотрении оказалось зданием. Бегун замедлился и замер у деревянного в три ступеньки крыльца, где заканчивалась его беговая дорожка.
– Финиш, – выдохнул Павел.
14
За треугольным козырьком крыльца и по обе стороны виднелось полностью деревянное, собранное из щитов в десять – двенадцать окон, двухэтажное здание, покрытое белой известью.
Краска от времени облупилась, растрескалась, задралась краями вверх, и теперь оно было больше темно-серое, чем белое. Вокруг дома белыми хлопьями лежали опавшие пласты побелки.
Фундамента у дома не было, и постройка стояла неизвестно на чем, возвышаясь над мусором. На углу приколочен уличный указатель – «ул. Социалистическая 2».
– Ого, так это начало целой улицы. Вот только домов поблизости не было, – Павел оглянулся.
Внутрь вела грубая дверь из необструганных, шершавых досок, которые сверху, снизу и по диагонали скрепляли доски поменьше, вместе рисуя английскую «Z». Дверь плотно закрыта.
Во всех до единого целых окнах сохранялась тишина. Той пугливости, что за тобой кто-то наблюдает, не появилось. Уверенность в том, что здесь никого нет – незыблема.
Забытое богом и оставленное людьми место – вот, где он находился. Павел присел на деревянную, простенькую, узкую скамейку, какие мастерят в два счета из ни на что негодного сучковатого березового горбыля и двух увесистых пней. Их не надо вкапывать в землю. Глядя под ноги, отдышался. Потом встал, крупными шагами подошел к крыльцу, одним махом перепрыгнул все ступеньки, растопырив пальцы, приложил ладонь к двери, и с силой толкнул ее от себя. Рука провалилась в пустоту, а дверь легко и бесшумно распахнулась.
Большая бытовка из комнат, нескольких коридоров и с лестницей, ведущей на второй этаж. Запнувшись, переступил через широкий с явно заметной впадиной, протертой суровой обувью – деревянный порог.
Интуитивно провел за дверью рукой и наткнулся на провод-косичку из двух жил, которые обычно тянутся между фарфоровых вставок в деревенских, бревенчатых избах, вдоль пакли, проложенной между стволами деревьев. Провод привел к круглому выключателю с острой кнопкой. Щелкнул несколько раз и медленно пошел дальше. На полу лежал толстый слой пыли и ноги ступали мягко и тихо. Здесь было еще темнее и когда попадалось окно, то оно выделялось серым квадратом и казалось, что за ним можно что – то разобрать. Почти все помещения без дверей. В них стоят столы, стулья, старые огромные громоздкие сейфы с ключами в замках. Все ящики, что попались в комнатах оказались пустыми.
Покидали все это не в спешке, а основательно и по плану. Ни листочка, ни бумажки. Чистые незамысловатые урны для мусора и даже стулья аккуратно придвинуты к столам.
Иногда под ним скрипела половица, заставляя замереть на секунду и идти вперед. Первый этаж походил на что – то среднее между канцелярией «рогов и копыт» и жилого блока. В нескольких комнатах стояли железные кровати с тяжелыми от сырости и пыли полосатыми матрасами и свалявшимися подушками. Возле каждой стояла тумбочка с отломанной ручкой.
– Прямо как в лагере, – сравнил Павел.
В одной нашел зубную пасту в железной тубе. Комнат было много, и чем дальше он продвигался, тем меньше времени уходило на знакомство с будущим жилищем. Если и жить в этом месте, то жить здесь. Вопрос решился сразу и сам собой.
Второй этаж дома был рассчитан на привилегированных жильцов. Большой кожаный диван с откидывающимися валиками по бокам, что делало его похожим на площадь. Мягкие, обитые цветастым тряпьем, стулья и дверь.
Осматривая здание, он забыл об их существовании, а тут снова вернулся в реальность. Дверь закрыта. Толкнул рукой, плечом – она не поддалась, а потом всадил со всей силы ногой в то место, где должен находиться замок. Силы удара хватило, чтобы механизм вывернуло из коробки, обитой тонкой фанерой.
Замок закрыли всего на один оборот, и он легко выскользнул из паза. Это было самое большое помещение в доме. Командный центр или пульт управления. В центре стоял железный стол, скупо усеянный кнопками, датчиками и рычагами. Под руку попалось несколько крошечных экранов и переговорное устройство.
Рядом обычный офисный стол с раритетной печатной машинкой черного цвета. Щелкнул по клавише, и тонкая металлическая лапка с буквой на конце ударила в пустоту и с цоканьем отскочила назад. Вдоль стен, не прерываясь, вплотную друг к другу одной цепью стояли железные шкафы.
За пультом большое в полстены окно, изредка прерываемое тонкими рамками. Окно наклонялось вперед так что можно было увидеть, что происходит у внешних стен здания.
Конец ознакомительного фрагмента.