Государство Печали
Шрифт:
— А потом?
— Я сразился с напавшим, смог порезать его руку, и он убежал. Я пошел за ним, но он был слишком быстрым. Я увел Печаль в свою комнату, сказал ей запереться и пошел за вами.
— Он говорил с тобой, — сказала Печаль, Лувиан посмотрел на нее.
Это она хотела сказать, когда пришли рилляне и Иррис. Мужчина говорил с Лувианом, словно был знаком. Словно они знали друг друга. И последнее… она не расслышала. Что-то про гордость…
Если бы она не искала признак, что что-то не так, то не заметила бы вспышку
Но заговорил он уже без этого:
— Верно, — Лувиан перевел взгляд на Каспара. — Он сказал, что у меня не хватит смелости, и я бросил вызов, смог задеть его. Он сказал тогда: «Не думал, что ты так можешь».
Почти так.
— Лувиан, — сказала Печаль. — Он звал тебя по имени.
— Да, — Лувиан посмотрел ей в глаза. — Он знает, кто я, конечно. Почти все в Ранноне знают, что я — твой советник, — он повернулся к Каспару. — Думаю, это он имел в виду, говоря о смелости. Надеюсь, он понял, что книгу по обложке судить нельзя.
Гладко. Правдоподобно. Но Печаль не верила ни слову. Если он знал Лувиана по кампании, то знал бы и Иррис. Он не спутал бы ее с Дейн. Что он сказал, пока ее тошнило? Она отчаянно пыталась вспомнить… Гордиться… Кто будет гордиться?
— Вам нужен врач, мисс Вентаксис? — Каспар прервал ее мысли.
— Нет, я в порядке, — ей не нужен был врач, она переживала, что они отключат ее. Она хотела быть настороже. Она хотела помнить.
Каспар встал.
— Я отправил всех стражей обыскать комплекс. Если повезет, мы найдем напавшего.
Печаль сомневалась в этом. Если мужчина прошел в место, которое не захватывали, незамеченным, то и выйти сможет. Может, по крыше… Она охнула, вспомнив. Она почти вспомнила до этого.
— Погодите, — она прижала пальцы к вискам, словно это помогло бы вспомнить. — Шарон рассказывал мне, когда прибыл, что кто-то проник в дом в Северных болотах, где мы останавливались. Они взломали замок двери балкона в моей комнате. И это был не первый раз, — сказала Печаль, Иррис резко вдохнула. — В ночь перед презентацией я приняла снотворное. Я проснулась позже — или мне приснилось — потому что услышала кого-то на крыше, а потом у дверей моего балкона.
— Почему ты мне не сказала? — начала Иррис, но Каспар заглушил ее.
— Прошу, продолжайте, — сказал он.
— Все в тумане. Помню звон металла. Я выбралась из кровати и сбила лампу. Это их спугнуло. Я вставила ключ в замок, а потом уснула. Только теперь вспомнила, — Печаль не упустила того, что Лувиан побледнел.
Иррис кивнула, сжимая ладонь Печали до боли.
— Не думаю, что мы можем отыскать связь, — сказал Каспар.
— Что нам теперь делать? — спросил Лувиан.
— Вам решать. Если хотите уехать, мы приготовим карету. Если хотите остаться до утра, мы подберем вам новые комнаты и оставим стражу у дверей.
— Я хочу… — Печаль замешкалась.
— Домой, — закончила за нее Иррис. — Я заберу тебя домой, — тихо сказала она, снова сжав ее ладонь.
— Карета будет готова через час, стражи вас сопроводят по пути домой, — сказал Каспар. — И тело стража тоже приготовят для пути.
— Ее звали Дейн. Дейн Уотерс, — сказала Печаль. Она вспомнила добрые глаза Дейн, ее нежный голос. Ее надежды. Он не должен был убивать ее. Он мог оставить ее. Гнев вспыхнул в Печали.
— К ней будут относиться с уважением, — сказал Каспар. — Я приду, когда карета будет готова.
Печаль кивнула, опустив голову. Дейн умерла из-за нее. Она нравилась Печали, хоть и была из стражей порядка. Ей понравилось, что Дейн любила читать, что ее глаза сияли от вкуса сахара. Что она не была жестокой. Печали нравилось, что она ошиблась на ее счет.
— Нам нужно написать ее матери. Мы скажем ее матери, что она может гордиться ею, — сказала Иррис, похлопав по руке Печали.
Печаль вскинула голову, глядя на Лувиана. Она вспомнила слова мужчины.
Мама гордилась бы.
Лувиан покачал головой с мольбой во взгляде, прося ее не говорить.
— Мисс Вентаксис? — сказал Каспар.
Печаль оторвала взгляд от Лувиана и приняла решение, надеясь, что оно верное. Молясь, что она ошибается. Она не думала, что выдержит еще одну утрату сегодня.
— Простите, — сказала она принцу-супругу. — Что вы сказали?
— Я оставлю снаружи стражу, — повторил Каспар с добрым взглядом.
— Я буду благодарна.
— Я скажу отцу, что мы уезжаем, — сказала Иррис Печали. — И сразу же вернусь. Ты будешь в порядке? — Печаль кивнула.
Иррис сжала ее руки и вышла с риллянами из комнаты.
Она слушала, как их шаги затихают, допивая напиток, набираясь сил. Она не думала, что Лувиан навредит ей — он спас ее, хотя мог и сам много раз навредить — и она была рада тому, что стражей можно было позвать, если понадобится. Она надеялась, не понадобится. Надеялась, что ошибалась.
Лувиан едва дождался, пока дверь в конце коридора закроется, и сказал:
— Печаль…
— Ты его знаешь, да? Того Сына Раннона. Вы знаете друг друга.
Он не отрицал это, и это его обрекло.
— Он сказал: «Мама гордилась бы». Твоя мать.
— Это не то, что ты думаешь… Это уже не моя жизнь. Я ушел… — Лувиан вскинул руки.
— Какая жизнь? Кто ты? Мы проверяли тебя и ничего не нашли.
— Печаль, прошу, поверь мне…
— Нет! Звезды, пусть люди перестанут мне это говорить. Скажи, кто ты.
— Не могу.
— Тогда скажи, кто он. Откуда ты знаешь Сыновей Раннона?
— Печаль, я не могу. Я прошу тебя довериться мне.
Печаль посмотрела на него. Она доверила ему. Доверила все. Доверяла ему так же, как Иррис, Расмусу и Шарону. И куда это ее привело? Шарон врал ей всю жизнь. Она врала Расмусу, а теперь и Иррис. Ей надоели секреты и ложь.