Готова на все
Шрифт:
Дверь посреди коридора, ведущая на отцовскую половину, распахнулась. В освещенном проеме явилась Светлана Петровна:
– Ты чего в темноте стоишь? – бросила она Эле, - Кончай сопли точить! Позвони в какую-нибудь фирму по продаже недвижимости. Пусть пришлют оценщика: определить, сколько ваши две квартиры вместе стоят, и какая доля кому из вас причитается. Если цена окажется впечатляющей… В общем, вроде уболтала я твоего папашу расстаться по-хорошему и с тобой, и с бабушкой. – в голосе ее звучал не триумф, а усталость и некоторая неуверенность, словно она и сама не понимала, как же ей это удалось и почему упрямый Элин отец все не
– Он даже готов из своей доли бабушке однокомнатную купить. Правда, на свое имя, - словно извиняясь, она развела руками, - Ну хоть будет у бабки отдельное жилье.
– Он согласился? Правда? – глядя на старую профессоршу полубезумными глазами, прошептала Эля, - Мы сможем продать это все, и у нас с Ясем будет свой дом? Я разъедусь с этой сволочью и никогда его больше не увижу?
– Если терпения у тебя окажется побольше, чем у бабушки, и ты не станешь каждую минуту говорить ему, что он сволочь.
Дверь распахнулась снова и в проеме показалась вышеупомянутая сволочь с переносной телефонной трубкой в руках. Не произнося ни слова, отец с омерзением, словно крысу, сунул трубку в руки старой профессорши:
– Меня? – удивилась Светлана Петровна, - Кто это мне может сюда звонить? – она поднесла трубку к уху, - Тьфу, так это ж Эльку! Зачем ты мне дал? – передавая трубку Эле, недоуменно спросила она у отца.
Эля могла бы ей пояснить, но не стала. Пусть уж отец сам презрением истекает, она в его спектаклях не участвует.
– Да? – спросила она в трубку.
– Элина Александровна, я наконец с вами говорю? – раздался мужской голос. И при звуках этого бесконечно уверенного насмешливого голоса у Элины что-то мучительно сжалось в районе поджелудочной железы, и она мысленно застонала. Сперва отец, потом декан с завом, теперь снова эти! Ей-богу, на сегодня с нее достаточно! С верхом! С горкой!
– Мы с вами утром виделись! – рявкнула она в трубку, - Вы мне все свои вопросы по три раза задали, всю душу вымотали! – сжавшийся в груди ком невыносимой боли и унижения требовал хоть какой-то отдушины. До зава с деканом ей не добраться, до отца тоже, бабушку и Яся жалко, но уж родная милиция ей ответит за все! – На работе у меня неприятности из-за вас – кто свои дурацкие версии по захвату власти в лаборатории моему начальству сообщил?
– Не я! – торопливо ответил он, - Я был против!
– Настойчивее, значит, надо было быть! Я к вам больше не поеду, ясно? Хотите – группу захвата высылайте!
– И в ресторан не поедете? – невозмутимо поинтересовался голос.
– Куда? – растерянно переспросила Эля. Он сошел с ума или гадость какую замыслил?
– С каких это пор ваша контора приглашает свидетелей в рестораны? – вслух спросила она и тут же обнаружила, что ее разговор внимательно слушают Светлана Петровна и отец, и даже припухшая физиономия его супруги мелькает в дверях.
Перебегать на параллельный телефон в своей квартире было уже поздно, уйти с принадлежащей отцу трубкой она тоже не могла, поэтому, наплевав на приличия, просто повернулась к любопытным спиной.
– Ну-у, я тут подумал, - тем временем лениво тянул голос в трубке, - Мы ведь и правда вас замучили, да еще после таких переживаний…
Знал бы ты, какие тут на самом деле переживания! Буравящий взгляд отца Эля чувствовала даже затылком. И не сомневалась – когда она вернет ему трубку, он тщательно протрет ее рукавом.
–
Нехило живут менты!
– Что ж вы мне звоните – повестку бы прислали! Повестка в ресторан – очень оригинально! И кстати, кто это – мы? – продолжала она, - С кем я вообще сейчас разговариваю? Вы тот мент, который в кожанке, или тот, который в жеванном костюме? – они никак не могла остановиться, хотя на самом деле прекрасно знала, кому принадлежать эти спокойные интонации, вызывающие такое завораживающее и обманчивое ощущение надежности.
В трубке помолчали, явно отряхиваясь после шквала Элиного ехидства.
– А если я тот, который в …гм, жеванном костюме? – переспросил он.
– Тогда я попрошу вас сперва погладить костюм, - сухо отрезала Эля.
– С «жеванным костюмом», Элина Александровна, вы дальше его кабинета вряд ли дойдете, - с нарочитой двусмысленностью ответил он, - Кстати, он ведь следователь, а значит к собственно ментам отношения не имеет. А я тот, что в кожаной куртке, ее гладить не надо. Чтоб вам больше не приходилось называть меня «тот, что в коже», напоминаю, меня зовут Александр. Думаю вам, Элина Александровна, не составит труда запомнить. Хотя бы со второго раза. Я буду у вашего подъезда, к 8 часам, - и не дожидаясь ответа, он отключился.
Эля поглядела на часто гудящую трубку. Вот наглец! Она же так и не сказала ему, пойдет с ним или нет! Впрочем, чего хорошего ждать от человека по имени Александр.
Не глядя, она сунула трубку отцу в руки. Тот принял – на этот раз даже не как крысу, а как дохлую жабу – и наскоро полирнул микрофон манжетой домашней рубашки.
– Когда будете говорить с агентством по недвижимости… - бросил он в пустоту.
– Я буду говорить? – взвилась Светлана Петровна.
– Когда будете с ними говорить, - настойчиво возвысил голос отец, - Извольте сообщить им, что телефонный номер записан на меня, принадлежит мне, и на установку параллельного аппарата в… соседней квартире я согласия не давал! Моя жена завтра же сходит в телефонное управление, - командным тоном бросил он через плечо и супруга за его спиной вытянулась во фрунт, - И потребует, чтобы они прислали мастера и немедленно, - он потряс трубкой, - …сейчас же отсоединили незаконное подключение. Можете быть уверены – больше я не потерплю звонков на мой номер от приятелей всяких там… - он еще раз выразительно взмахнул трубкой и канул обратно в свою квартиру, с грохотом захлопнув за собой дверь.
В воцарившейся в общем коридоре темноте прозвучал голос Светланы Петровны:
– А таки ж сволочь…
Глава 25
– Тебе отец собирается телефон отключить, а ты в ресторане сидишь!
– бабушка негодующе кромсала мясо в стоящей перед Яськой тарелке.
– Я еще не сижу, я еще только собираюсь, - педантично поправила ее Эля и отвернулась к шкафу, бездумно копаясь в болтающихся на вешалке шмотках. Ну конечно, какой там ресторан! Надо сидеть и рыдать, и вместе с бабушкой сокрушаться о неизбывной отцовской подлости. Отец уже от них отрекся, разделив между Элей и бабушкой место врага №1, но он по-прежнему определяет их жизнь!