Грабь награбленное
Шрифт:
Оставалось только вернуть матрас, и можно было начинать официальную проверку. В комнате отдыха меня ждали, помня об обещанном вознаграждении за молчание. Я поблагодарила дамочек за оказанные услуги, они же с широкой улыбкой сказали, что я могу обращаться к ним всегда, когда захочется. Только вот вряд ли кому-то может захотеться испытать такое удовольствие еще раз.
Ехать домой переодеваться не было времени, потому что мне хотелось проверить данные об отъезжающих из Тарасова именно сегодня, тем более дорога домой в таком виде
Избавляться от балахонов было приятно, потому что, промучившись в них, я смогла по-новому оценить все достоинства своей обычной одежды. Завязав барахло в узел, я бросила его в угол и вышла в коридор. Меня как будто ожидали: кассир смотрела в мою сторону. Наверное, что-то в моей внешности ей показалось подозрительным. Я, стараясь оставаться абсолютно спокойной, прошла к зеркалу, поправила прическу и макияж. Глаза кассира округлились, она даже зажмурилась на минуту, а потом вновь посмотрела на меня.
— Была не такая! — в ужасе шептала она сама себе.
Я поспешила убраться, пока тетка не подняла шум, однако миновать этого не удалось. Она стала визжать что есть мочи:
— Милиция! Милиция!
На удивление быстро на крик отозвался какой-то молоденький мент. Женщина, потеряв от испуга дар речи, молча указывала ему на меня.
— Всем оставаться на местах! — деловито скомандовал сержант и преградил выход.
Тетка поспешно засеменила в ту кабину, которую недавно покинула я. Заглянув в нее, она довольно выкрикнула:
— Вот, я же говорила, что она не такая была! Скинула свое обличье! Ишь, оборотень! — Кассир вытащила из угла брошенный мной узел. — А это где взяла, скрала? — Она схватила меня за рукав.
— Так, спокойно, товарищи, сейчас разберемся, — сержант вытер пот со лба.
В дверях уже собралась куча народу, потому что ни выйти, ни войти было нельзя. Мент подошел к узлу, развязал его и стал поочередно вытаскивать из него юбку, блузку, парик и башмаки.
— Так, так, гражданочка, как вы все это объясните?
Отказываться от принадлежности этих вещей мне было бесполезно, так как уже нашлось несколько ярых свидетелей того, что до входа в кабину я выглядела совершенно иначе.
— Мужчина, что за беспорядок! — закричала одна грузная женщина на милиционера. — Пропускайте людей, а то мы щас вам тут прям наделаем!
Мент, будто испугавшись, что это может произойти на самом деле, собрал шмотки в узел, взял меня за руку и сказал:
— Пройдемте!
В сопровождении блюстителя порядка я вошла в маленький душный кабинет, весь прокуренный, бывший, очевидно, местом психологической разгрузки вокзальной милиции. Сержант осмотрел меня с ног до головы, размышляя, наверное, как быть
— Сидите здесь, — наконец строго сказал он и вышел, заперев меня на ключ.
Я даже не успела объясниться, все произошло очень быстро. Судя по всему, мент собирался привести свое начальство, потому что был некомпетентен принимать серьезные решения или просто у него ввиду молодости не хватало на это смелости.
Меня взбесило, что пропадает рабочее время, и в отместку я решила поиздеваться над молоденьким милиционером. Быстро облачившись в свой прежний бомжовский наряд прямо поверх своей одежды, я, как ни в чем не бывало, уселась на стул. Вскоре послышался звук вращающегося в замочной скважине ключа.
— Вот посмотрите, — деловито говорил сержант кому-то, кого я еще не могла рассмотреть за не полностью открытой дверью.
Когда я наконец увидела, кто это был, то обомлела. Передо мной стоял Андрей Мельников, который пока меня не узнавал. Андрей — мой бывший однокурсник и настоящий друг, на него можно было положиться, поэтому встреча с ним являлась подлинной улыбкой фортуны.
Сержант стоял, глупо вытаращив на меня глаза.
— Кто это? Что это? — пробубнил он и остолбенел.
— Что с вами? — делая невинный вид, спросила я.
— Вы зачем опять вырядились?
— Когда вырядилась? Почему вырядилась? Во что вырядилась? — недоуменно спрашивала я.
— Где узел? Где другая одежда? — в ярости закричал сержант.
— Не знаю. Не было ничего.
— Ка-ак это не было?!
В принципе я хотела действовать по-другому, но, увидев Мельникова, решила хорошенько отыграться на сержанте. Андрей что-то шепнул ему на ухо, и тот, кивнув, вышел. Я посмотрела своему другу прямо в глаза и приподняла парик. Надо было видеть выражение лица Андрея! В общем, словами его не передать.
Помолчав минуту, он присел на стоящую рядом табуретку и, смеясь, сказал:
— Ну, Танюха! С тебя пузырек!
— За что?
— За моральные издержки!
— За какие издержки? О чем ты?
— Ладно, давай рассказывай, что довело тебя до такой жизни? Опять что-то расследуешь?
— Угу, — я закурила.
— Танюх, сними ты это, — Мельников сморщился и жестом показал на мой наряд, — видеть тебя в нем не могу!
— Ну а ты-то здесь какими судьбами? — послушно выпутываясь из длинной юбки, спросила я.
— Усиление, — пессимистично вздохнув, объяснил Андрей.
В это время вошел молоденький сержант.
— Отбой, Коля! — Мельников улыбнулся.
— Как? Почему? — вспылил тот.
— Тихо, успокойся. Она просто тихая шизофреничка.
Я стала совершенно глупо улыбаться и сделала, что называется, «глазки в кучку». Сержант тоже как-то странно заулыбался, очевидно, не понимая, шутка это или нет. Он смотрел то на меня, то на Мельникова. В конце концов мне надоела эта комедия, и я сунула ему под нос свое просроченное удостоверение.