Грабители
Шрифт:
Это оказалась дизельная машина; наверное, единственная дизельная машина, купленная в Америке. Бак с горючим был полон на три четверти. Выехав со стоянки. Деверс развернулся и направился к шоссе. Город, который он покинул, находился на востоке штата; Деверс взял направление на запад.
Дизельные машины медленно набирают скорость, но зато потом мотор работает без перебоев и почти бесшумно. Деверс немного нервничал, пока машина не развила скорость шестьдесят пять миль в час, а затем включил радио и дальше поехал под звуки рока.
Расчетный час в этом мотеле – полдень. Когда никто не ответит на заказанный на одиннадцать часов звонок, дежурный не станет волноваться: такое случается сплошь и рядом. Скорее всего, после двенадцати
Четыре года назад Стен Деверс был военнослужащим военно-воздушных сил, его выгнали из РОТСИ [2] за нарушение дисциплины, положение его, и без того не завидное, ухудшилось из-за напряженных отношений с одним из офицеров. Он работал кассиром на базе, где заработную плату все еще выдавали наличными, – сейчас такого рода системы уже не существует, – и в один прекрасный день он по заранее разработанному плану забрал всю зарплату за месяц и скрылся. Затем он участвовал еще в нескольких кражах в паре с профессионалами и вместе с ними совершил ограбление, но дело раскрыли, и стало известно об участии Деверса. Ему пришлось спешно уносить ноги, и с тех пор он перебивался случайной добычей. Один из участников последнего крупного дела, в котором был задействован и Деверс, парень по имени Паркер, порекомендовал его отошедшему от дел вору, ныне владельцу забегаловки в Приск-Айле, Генди Мак-Кею, и тот время от времени подкидывал ему кой-какую работенку. Но последние несколько недель Деверса преследовали неудачи, в результате ему пришлось пешком уносить ноги из города, не имея в кармане ни цента.
2
РОТСИ – программа, разработанная в американской армии, для обучения студентов колледжей и университетов руководству войсками. Армия часто платит за обучение студентов, а те в ответ обязаны два – четыре года после окончания учебы прослужить в армии.
Что ж, теперь у него машина и восемьдесят семь долларов шестьдесят два цента, а также бумажник с разными удостоверениями личности на имя Мэтью Доусона да в придачу несколько кредитных карточек на то же имя и одиннадцать часов в резерве, чтобы попасть за это время в другое место, где можно снова попытать счастья.
Деверс ехал без остановок до половины десятого утра, а потом, доехав до какого-то городка, позавтракал в забегаловке и позвонил Генди Мак-Кею. Услышав голос Генди, Деверс назвал себя и сказал:
– Я готов взяться за что угодно, лишь бы подзаработать.
– Что ж, – отозвался Мак-Кей, – как раз вчера мне звонили и спрашивали тебя. Наш общий друг просил, чтобы ты подъехал к нему.
Деверс улыбнулся. Он не виделся с Паркером со времени работы в военно-воздушных силах.
– Очень приятно, – ответил он.
Глава 2
Лу Стернберг вышел из самолета и, подняв воротник плаща, осторожно спустился по ступенькам на бетонированную площадку. Он предпочитал аэропорты, где, выйдя из самолета, по закрытому переходу сразу попадаешь в здание аэровокзала. Сияло солнце, воздух уже достаточно прогрелся, но дул свежий ветерок, так что лучше поберечься, а то как раз схватишь насморк.
Лу никто не встречал – ему было так спокойнее. Есть возможность немного прийти в себя после дальнего перелета, а уж потом приступить к деловым переговорам. С коричневым чемоданом в руках Лу вошел в здание аэровокзала и, пройдя его насквозь, направился к стоянке такси. Молодой длинноволосый водитель, выглядевший голодным, был одет как ковбой. К несчастью, других свободных машин не было. Оставалось только надеяться, что до мотеля недалеко.
Небольшого роста, но весьма плотного телосложения, Стернберг с трудом втискивался на заднее сиденье большинства автомобилей, тот, в котором он ехал, не являлся исключением. Бросив чемодан на сиденье, Лу запыхтел, пытаясь устроиться поудобнее, а водитель наблюдал за ним в зеркало заднего обзора с какой-то тревогой, скорее даже с нетерпением.
– К мотелю «Стандард», – сказал ему Стернберг, захлопнув наконец за собой дверцу.
Шофер немедленно включил счетчик и нажал ногой на педаль. Машина так рванула с места, что голова Стернберга непроизвольно откинулась назад. Он сжал губы и, собравшись с силами, приготовился стойко переносить тяготы предстоящей поездки.
Водитель оказался просто сумасшедшим, он совершенно безобразно вел машину. Стернберг пытался сохранять спокойствие и не высказываться на сей счет. Отъехав от стоянки у аэровокзала, водитель гнал машину как угорелый, петляя из стороны в сторону в плотном потоке машин. Стернберг мотался на заднем сиденье вместе со своим чемоданом. Наконец у него лопнуло терпение, он наклонился вперед, вцепившись в спинку водительского сиденья, и заорал:
– Я никуда не спешу!
– Зато я спешу! – дерзко ответил водитель, склонившись к рулю и не сбавляя скорости.
– Может, мне взять другую машину? – предложил Стернберг, чувствуя, что ситуация начинает действовать ему на нервы, а ему так необходимо сохранять полное спокойствие перед предстоящей встречей.
– Послушай, приятель, – возразил шофер, – я зарабатываю себе на пропитание.
– Ты занялся не своим делом, – ответил ему Стернберг, – твоя беда в том, что ты не умеешь водить машину. А теперь или сбрось скорость и придерживайся общего потока, или найди мне другое такси.
Шофер что-то недовольно пробурчал в ответ (слова «трус» и «курица» Стернберг разобрал), но все же поехал медленнее, и остаток пятнадцатиминутного путешествия прошел, по крайней мере, удовлетворительно.
Когда они подъехали к мотелю, Стернбергу показалось, что на вышке у бассейна стоит Мак-Кей, но он не успел разглядеть его как следует: мужчина нырнул в голубую воду. Стернберг поежился от холода в своем плаще.
Проезд в такси обошелся ему в два доллара. Стернберг протянул водителю две однодолларовые бумажки и дал двадцать пять центов на чай. Шофер, с явным неудовольствием рассмотрев бумажки, небрежно бросил:
– Спасибо за щедрость.
– Как правило, я даю на чай пятьдесят центов, – терпеливо объяснил Стернберг, – но мне хочется, чтобы ты занялся другой профессией, может, там ты проявишь больше способностей.
Шофер умчался, окутанный плотным облаком дурного настроения, а Стернберг, подхватив чемодан, вошел в контору. Номер он забронировал заранее, так что с этим все оказалось в порядке, зато возникли трудности другого рода: некому было отнести в комнату его вещи.
– У большинства наших постояльцев есть машины, – недовольно сказал администратор, будто Стернберг был виноват, что явился к ним без машины.
Стернберг презрительно скривил губы, но промолчал. С языка так и рвались ядовитые замечания относительно неразберихи, приведшей к упадку в сфере обслуживания в Соединенных Штатах. Каждый раз, приезжая сюда, он наблюдал, как страна все глубже увязает в трясине разболтанности и полного отсутствия профессионализма. Его домик в Лондоне представлялся ему таким надежным убежищем при виде всей этой надменной некомпетентности, ему каждый раз так не хотелось уезжать оттуда. Но, как сказал когда-то один невоспетый философ, «Не гадь там, где жрешь». В Лондоне Стернберг жил в окружении своих растений, пианино и ритуала ежедневных прогулок; он никогда не работал там – никогда. Средства на пропитание он добывал себе в Соединенных Штатах; приходилось время от времени возвращаться в этот прогнивший мир, чтобы обеспечить себе комфортабельную жизнь в маленьком лондонском домике.