Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией

1. Летний сад

2. Марсово поле

3. Дворец принца Ольденбургского

4. Посольство Великобритании

5. Казармы Павловского полка

6. Мраморный дворец

7. Дом Ратькова-Рожнова

8. Посольство Дании

9. Новый клуб

10. Ново-Михайловский дворец

11. Дворец Владимира Александровича

12. Запасная половина Зимнего дворца

13. Эрмитажный театр

14. Казармы Первого батальона

15. Дом Головиных

16. Особняк Абамелек-Лазарева

17. Эрмитаж

18. Зимний дворец

19. Адмиралтейство

20. Мало-Михайлове кий дворец

21. Мастерская Константина Маковского

22. Сенат

23. Синод

24. Особняк Марии Тенишевой

25. Дом Воронцова-Дашкова

26. Особняк Лазаря Полякова

27. Особняк Орлова-Давыдова

28. Дом Георгия Лейхтенбергского

29. Дворец великого князя Андрея Владимировича

30. Дом Сергея фон Дервиза

31. Старый «Донон»

32. Дом Павла фон Дервиза

33. Особняк Н. П. Румянцева

34. Дворец великого князя Михаила Александровича

35. Англиканская церковь

36. Дом Полякова

37. Дом Шведского посольства

38. Дворец великого князя Павла Александровича

39. Дворец Бобринских

40. Николаевский дворец

41. Казармы Конной гвардии

42. Главный почтамт

43. Особняк Половцова

44. Особняк Набокова

45. Дом В. Ф. Гагариной

46. Итальянское посольство

47. Германское посольство

48. Особняк Богдановичей

49. Министерство государственных имуществ Российской империи

50. Мариинский дворец

51. «Астория»

52. Исаакиевский собор

53. Военное министерство

54. Градоначальство

55. Ресторан «Вена»

56. Ателье Иды Лидваль

57. Санкт-Петербургский Императорский яхт-клуб

58. Доходный дом страхового общества «Россия»

59. Первое Российское страховое общество

60. Дом Общества поощрения художеств

61. Русский для внешней торговли банк

62. Торговый дом «С. Эсдерс и К. Схейфальс»

63. Дом «Фаберже»

64. Центральная телефонная станция

65. Дом Германа Фридриха Эйлерса

66. Русский Торгово-промышленный банк

67. Дом Жако

68. Ресторан «Кюба»

69. Дом Тедески

70. Дом Вавельберга

71. Дом Чичерина

72. Дворец Елисеева

73. Дом Пастухова

74. Торговый дом «Болин»

75. Ресторан «Малый Ярославец»

76. Азовско-Донской банк

77. Главный штаб

78. Штаб гвардейского корпуса

Легенда «блистательного Санкт-Петербурга» возникла в русском зарубежье и у оставшихся в Петрограде петербуржцев в 1920-е годы. Имперский, богатый, культурный город противопоставлялся советскому с его ОГПУ, нэпманами, героями Зощенко. Она, легенда, жива до сих пор: это интегральная часть мировоззрения жителей Петербурга, представление о прошлом как о прекрасном граде Китеже. Настоящее «великого города с областной судьбой» контрастирует с былым столичным статусом, который мы навсегда потеряли.

Со времен Петрограда и, особенно, в ленинградский период миф о Петербурге Серебряного века зиждился на представлении о роскоши и благополучии предреволюционной столицы.

С каким восторгом в городе, где вьетнамские сушеные бананы и твердокопченая колбаса почитались деликатесами, перечитывались мемуары о Петербурге 1913 года – например, «Петербургские зимы» Георгия Иванова: «Над желтизной правительственных зданий светит, не грея, шар морозного солнца. Извозчики везут седоков, министры сидят в величественных кабинетах, прачки колотят ледяное белье, конногвардейцы завтракают у “Медведя” <…> В витринах Елисеева мелькают тени ананасов и винных бутылок, призрак омара завивает во льду красный чешуйчатый хвост. Раскрасневшиеся от мороза женщины кутаются в соболя; за стеклами цветочных магазинов – груды срезанных роз».

Николай II и члены императорской фамилии на Дворцовой набережной. 1906

Миф о 1913 годе был создан в постреволюционное время настоящими и внутренними эмигрантами. И для Ахматовой, Мандельштама, Анциферова, Голлербаха, и для Иванова, Одоевцевой, Оцупа блистательный Санкт-Петербург стал воплощением потерянной России.

И из эмигрантского Парижа, и из советского Ленинграда Петербург Серебряного века мнился потерянным раем – как у Георгия Адамовича – «На земле была одна столица, все другие – просто города». Ностальгия по времени империи, когда, согласно антикоммунистической присказке, «была свободна Русь и две копейки стоил гусь», накладывалась в Ленинграде на историческое предание о столичном статусе, подпитывалась контрастом между стареющим, как на знаменитых гравюрах Джованни Пиранези, историческим центром и унылыми параллелепипедами Комендантского аэродрома и Купчино. Именно полузапретная информация о предреволюционной столице – ее рынках, журналах, архитекторах, храмах, обычаях становилась онтологической основой позднепетербургского мифа 1920–90-х годов. Своего апогея любовь к акмеизму, модерну, неоклассике достигла в 1970–80-е годы.

Предреволюционный Петербург представлялся, да и представляется до сих пор, городом высочайших приемов, майских парадов на Марсовом поле, балетов Фокина в декорациях Бакста, Шаляпина в «Иоанне Грозном», посиделок поэтов в «Бродячей собаке». Словами Осипа Мандельштама, «императорский виссон и моторов вереница». Закон и порядок: гвардия, городовые, европейски образованные чиновники. Но этот миф разбивается о факт: в 1917-м именно в нашем городе произошло, как учили советские учебники, «величайшее событие XX века» – Октябрьская революция. Именно в Петрограде в век, который мы с легкой руки Ахматовой называем Серебряным. Не в Москве, не на фронте, не на национальных окраинах, а в Петрограде. В городском социуме существовали противоречия, не разрешаемые внутри существующей политической системы.

Величественный город, одна из главных европейских столиц, в 1917 году стал местом планетарной исторической катастрофы. Да, была Первая мировая война. Но тотальная, кровавая революция произошла не в Париже и Лондоне, и даже не в Берлине и Вене, а именно в столице Российской империи – Петербурге. Значит, город был тяжело болен, хотя до поры до времени выглядел здоровым. Хотелось бы поставить диагноз – пройтись по нынешнему Петербургу в той его части, что почти не изменилась со времен Петра Столыпина и Григория Распутина, Анны Павловой и Александра Блока. Попытаться понять суть предсмертного цветения, говоря словами Анны Ахматовой, «города славы и беды» и его скорого краха.