Град разбитых надежд
Шрифт:
— Да, приметный тип. Его должны были запомнить! — заключил Ли. Возможно, толпа и правда запечатлела образ долговязой фигуры в сплющенном старом цилиндре. Возможно, кому-то врезались в память позолоченные часы, торчавшие непозволительной роскошью из кармана затертой бежевой жилетки. Но Джоэл догадывался, что все эти яркие приметы — элементы хитрого маскарада. От них легко избавиться.
— Не надейся. Усы точно накладные, — ответил он напарнику. — Давай хотя бы попробуем принести образец его «товара». Поймем, насколько он опасен. Возможно, это просто какой-нибудь сироп с каплей самогона.
— Не верится.
— Мне тоже.
Они вернулись на площадь, где вокруг опрокинутых в суматохе ящиков по-прежнему толпились заинтригованные зеваки. Кто-то уже тянул неверные лапы к раскатившимся бутылкам.
— Лоботрясы! Лентяи! Делать вам нечего? Расступитесь! Расступитесь! Это дело Охотников! — приговаривал Джоэл, когда снова пришлось работать локтями, светя над головой латунной табличкой удостоверения. К счастью, при напоминании о ночных стражах города простой люд шарахался в разные стороны.
— Уф, чуть не помяли треуголку! — рассмеялся Ли, прижимая к сердцу любимый головной убор. Их осталось мало в Вермело, как и приличной одежды. И вообще всего. Возможно, град предчувствовал конец и потому искал утешение в якобы волшебных снадобьях.
Джоэл кончиком ножен поворошил осколки, в которых переливались капли темной жидкости. Она выглядела неприятно вязкой и крайне неаппетитной, напоминая размякший пудинг с крупными комками. При этом нашлись желающие ухватить последние две бутылки: чьи-то костлявые руки просунулись меж ящиков и добрались до уцелевших образцов, бесценных улик. Джоэл несильно ударил ножнами по пальцам вора, с противоположной стороны импровизированной баррикады раздался жалобный обиженный стон.
— Все себе берут, проклятые! — посетовал некто, оставшийся невидимым. Джоэл только поморщился, ему претила людская молва о том, что охотники жируют больше знати из Квартала Богачей. Знали бы они хоть десятую часть правды. Поспали бы хоть час прикованными к креслам.
При мысли об этом начинала привычно ныть спина. Порой Джоэлу казалось, что свод правил для карантина охотников создавали психопаты, которых науськивал сам Змей, вплетая в свою длинную непонятную игру. Но к делу эти домыслы не относились, поэтому Джоэл просто решительно подхватил два темных флакона, пряча их под полой плаща в обширный внутренний карман.
— Бутылки точно целые? А то еще растворишься, — подколол Ли.
— Точно.
— Не боишься провонять этой дрянью?
— Она без запаха. Но в ней… что-то не так. Вернее, все не так. Но кое-что не так по-новому, — неразборчиво заключил Джоэл. Он бросил еще один взгляд на вязкие капли, сочившиеся по мостовой. Нет, они не дымились, как кислота, и не загорались синим пламенем. Но от них исходило нечто зловещее, словно неуловимая аура. Джоэл встряхнул головой: ведь новомодная наука не верила в существование аур. Спасибо, что хоть Хаос не называла общей галлюцинацией или дымовой завесой радикальных сект.
— Опять мариноваться в карантине? — натянуто рассмеялся Ли, когда они подходили к цитадели. Но пред стенами серой громады его глаза застывали колючей неподвижностью, а улыбка терялась в подрагивающих уголках узких губ. И в такие моменты Джоэл лучше всего замечал, что веселость и неутомимость Ли — это вечная маска, под которой он скрывал их общее отчаяние. Отчаяние обреченных.
В Вермело все носили маски. Джоэл, к примеру, для самого себя изображал усталого философа. Но для философии у него не хватало образования и мозгов. В академии гарнизона охотников учили управляться с оружием и плести Ловцы Снов, а не рассуждать о высоком.
Зато усталость никто не разыгрывал, она пропитала покрытые трещинами стены, всосалась в скудную почву под мостовой, вгрызлась пыточным винтом в головы. С усталостью они просыпались и засыпали. Как и в этот день.
Свет Желтого Глаза — не время охотников, поэтому они уходили в привычную тьму. Они отдали вещественные доказательства и написали краткий отчет. В помещениях для вещдоков теплился дневной свет, втекавший редкими лучами сквозь оконце-бойницу. Но вскоре охотников ждал только сумрак. Они спускались по гулким лестницам в подземелья, где мерцали старинные электрические лампочки.
Джоэл морщился от кислой зелени облупленных коридоров, где по обе стороны чернели стальные двери карантинных комнат. В этом месте навечно поселился запах плесени, а теперь к нему примешивался запах смерти — крови и других жидкостей вышедшего из строя организма. Звучало официально, как для отчета. Но Джоэл знал, что за этими обтекаемыми формулировками скрывается чье-то искореженное тело, лежащее в одной из камер. Кто-то обратился. Кто-то из своих.
Ли испуганно поежился и отшатнулся к стене, когда мимо них бодрой рысцой прошла команда санитаров с многоразовым мешком для очередного трупа. Они с противным скрипом отворили дверь одной из камер и выволокли наружу обезглавленное тело существа, покрытого лиловым свалявшимся мхом. Голову выкатили чуть погодя. Вместо лица торчала крупная морда с пятачком, застывшие глаза колыхались на подобии рожек. Существо ничем не напоминало человека. А ведь Красный Глаз не взошел, а ведь снаружи светил Желтый! Но для охотников менялись местами день и ночь. Сон — главное общее зло.
— Это был напарник Батлера, — прошептал Ли. Мимо них с равнодушным покоем пронесли закрытый мешок. Когда один из дюжих увальней отпустил неуместную шуточку на тему рока и гибели, Джоэлу захотелось покрепче вмазать по квадратной роже. Но потом он вспомнил, что в этом месте работают по большей части невменяемые, под стать пациентам. А раньше, говорят, по-настоящему кого-то лечили. Теперь же только таскали останки тех, кто верно служил городу.
— Да. Еще один напарник Батлера. Уже седьмой, — мрачно заключил Джоэл, инстинктивно стискивая запястье друга. Обоих сковал холод.
— Джо… — прошептал Ли возле отворенной двери, из-за которой лилась холодная темнота.
— Что?
В померкших непроницаемых глазах читался немой ответ: «Не покидай меня. Не оставляй в темноте».
— Все будет хорошо. Не думай о том, что увидел! Не думай! — воскликнул с жаром Джоэл. Ли на мгновение еще крепче вцепился в запястье. Но их разделила стена.
— Ничего, скоро нас отпустят. Мы будем дома. Еще двое суток, — уговаривал себя шепотом Джоэл, когда санитар поворачивал ржавый ключ в несмазанном замке. — Дома!